"Король" с Арбата

Скрипнула калитка. Это Мишкин отец. Подтянутый, в желтых ремнях, в голубой фуражке. Прошел мимо, кивнул нам:

— Здравствуйте, товарищи!

— У вас папиросочки не найдется?— заискивает лохматый.

Летчик обернулся, нахмурился, покачал головой:

— Не курю. Да и тебе не нужно.

Лохматый садится на корточки, сплевывает вслед летчику.

— Не летчик, а ледчик. Лед на подводе возит.

Жиган громко хохочет и вдруг, словно подавившись, вытаращил глаза, пятится. На лохматого медленно надвигается бледный худенький Мишка, в руках дрожит топор:

— Повтори, гад, что сказал!

Взвизгнули девчонки, шлепнулся, споткнувшись, Славик. Женька прыжком сзади обхватил Мишку. В калитке застряли лохматый и Жиган.

* * *

Утром следующего дня я выскакиваю во двор и сейчас же натыкаюсь на участкового дядю Карасева. Рядом с ним Мишкин отец. Задрав головы, они смотрят на Мишкины окна. В рамах — ни одного целого стекла.

— Ничего, товарищ, разберемся,— козыряет летчику дядя Карасев.— Счастливого полета.

Кто-то тянет меня за рубашку. Оглянулся — за спиной Лидочка.

— Дело есть,— приставляет она палец к губам,— пойдем-ка.

Мы садимся на скамейку. Лидочка смотрит по сторонам, торопливо сыплет словами:

— Вечером мету пол. Так? За дверью на лестнице голоса. По-моему, Бахилин, Жигана и еще этого лохматого. Так? Жиган говорит: «Если завтра золота не будет, я пишу твоему отцу письмо без подписи. А в письме расскажу про твою кепочку». А Бахиля умоляет подождать. Лохматый про какие-то отполированные копейки намекает: «Подложи,— говорит,— копейки вместо дисков, и каждый день начищай. Отец и не заметит». Бахиля чуть не плачет, говорит: «Отец не заметит, так клиент потом заметит, скандал будет». А лохматый свое: «Все клиенты-интеллигенты, они в день по два раза зубы чистят. Сами надраят». Жиган горячится, опять грозит: «Не будет дисков, гони назад мой кинжал и еще про кепочку напишу». А Бахиля ему: «На, возьми свой кинжал». А Жиган смеется: «Казак назад не пятится, корова не бодается». Потом что-то их спугнуло, они стали говорить шепотом, и я ничего не поняла. Вот, Алеша. Что делать будем?

— Скорей ребят собрать. Пока никому ни слова. Молчок,— говорю я Лидочке. Она понимающе кивает.

И вот мы в сарае. Славик караулит снаружи у дверей. Лидочка торопливо рассказала все сначала. Лева снял очки, щурится в потолок, что-то вспоминает:

— Так, так. То-то тогда в магазине кепочка показалась знакомой.

— Чья она?— спрашивает Мишка.

— Бахилина,— подсказываю я.

— А ведь верно. У Бахили такая,— охает Лидочка.

— Давайте позовем Бахилю и все начистоту.— предлагает Женька.

— Иди, Рыжик, зови,— говорит Лева.

— Я боюсь. У него кинжал какой-то.

— Ну, иди с Алешкой.

— А если он не пойдет?— прикидываю я.

— А вы скажите, что мы нашли его кепку,— советует Женька.— Бегом прибежит.

Мы пошли. Я звоню у дверей, Лидочка за моей спиной.

— Кто там?— голос Бахили.

— Сережа, это мы,— говорю я.— Выйди на минутку.

— А зачем?

— Ну, дело есть.

— Какое дело?— осторожно спрашивает Бахиля из-за двери.

— Мы твою кепку нашли,— прильнул я к щели в двери. Дверь раскрывается. Бахиля быстро выскользнул к нам, осторожно защелкнул замок.

— Какую кепку?— дрожат у него губы.

— Твою,— спокойно говорит Лидочка.— Пойдем в сарай. Он послушно идет рядом, по очереди засматривая нам в лицо.

— А где вы ее нашли?

— Сейчас все узнаешь.

— А если я не пойду?— останавливается Бахиля.

— Тогда кепку не получишь,— оборачиваюсь я.

— Стойте, ребята. А кто у вас в сарае?

— Никого. Только киношники,— успокаивает его Лидочка.

Бахиля нерешительно двигается за нами. Мы заходим в сарай, усаживаемся. Бахиля стоит, не садится. Ему не терпится.

— Ну, где кепка?

Женька поднимается к двери, накидывает крючок, оборачивается:

— Давай микроскоп, получишь кепку.

Бахиля часто моргает, проглатывает слюну, садится.

— Какой микроскоп?— шепчет он.

— Такой. Что был в оптическом магазине,— кладет ему Лева руку на плечо.— Откройте дверь, темно. А ты, Славик, погуляй.

Солнце вбежало в сарай, и сейчас видно, как подрагивают у Бахили пальцы, как вдруг побелели его щеки.

— Вы все знаете, ребята?— заикается он.— Только отцу не говорите. Ладно? А Карасев знает?

— Где микроскоп, Сережа?— спрашивает Лева.

— У Жигана дома.

Мы ни звука. Молчит и Бахиля, щепкой царапает носок ботинка.

— Как же так случилось, Сережа?— тихо говорит Лева.— А ведь хотел с нами работать. А сам все с Жиганом.

— Я не хотел,— не поднимая головы, медленно роняет слова Бахиля,— он мне свой кинжал подарил. Сам его в цехе сделал. А потом подговорил микроскоп взять.

— Украсть?— уточняем мы.

— Ну, украсть. Я не хотел, а он кинжал обратно просит.

— Какой кинжал?

Бахиля лезет рукой куда-то сразу под рубашку и штаны.

— Вот он.

Блестит, искрится на солнышке полированное лезвие. Каждый из нас подержал кинжал, полюбовался, осторожно потрогал острие.

— Здорово сделал!— не удержался Женька. Бахиля показывает ножны, поспешно прячет кинжал, убежденно говорит:

— Отдам ему назад. Мучение одно.

— Какое же мучение, Сережа?— спрашиваем мы.

— Да так, разное,— уклоняется Бахиля.