Король сделки

За дом, который привлек его внимание, просили миллион триста тысяч. Клей обратил на него внимание, когда бродил по Джорджтауну два дня назад. Был другой, на Эн-стрит, и третий – на Вольте, все располагались в нескольких минутах ходьбы друг от друга, и Клей решительно настроился приобрести один из них до конца недели.

Дом на Дамбартон, нравившийся ему больше других, был построен в 1850 году и прекрасно сохранился. Кирпичный фасад неоднократно перекрашивался, сейчас он был бледно-голубым. Четыре этажа, включая цокольный. Агент по недвижимости сообщил, что в нем жила и содержала его в безукоризненном порядке пожилая пара, которой доводилось принимать здесь и чету Кеннеди, и чету Киссинджер, и других очень важных персон. Вашингтонские риэлторы умеют сыпать именами почище риэлторов с Беверли-Хиллз, особенно когда речь идет о домах, расположенных в Джорджтауне.

Клей приехал на четверть часа раньше назначенного времени. Дом был пуст, бывшие владельцы, если верить агенту, переселились в шикарное заведение для престарелых. Пройдя на задний двор, Клей полюбовался прелестным садом. Бассейна здесь не было, и не было места, где его можно было бы устроить, – земля в Джорджтауне на вес золота. Однако имелся внутренний дворик с кованой чугунной мебелью и фигурными решетками, увитыми ползучими растениями. Клей с удовольствием стал бы уделять несколько часов в неделю садоводству – больше вряд ли получится. А может, просто наймет садовника.

Ему очень нравился и этот дом, и соседние. Нравилась улица, нравился весь этот уютный район, где люди жили рядом, но уважали частную жизнь друг друга. Присев на ступеньки, Клей решил, что предложит миллион, будет жестко торговаться, блефовать, сделает вид, что решил отказаться, и вдоволь повеселится, наблюдая за метаниями риэлтора, но, в сущности, он был готов заплатить требуемую цену.

Созерцая свой ненаглядный «порше», Картер погрузился в сказочный мир, где деньги росли на деревьях и он мог покупать все, чего душа желает. Итальянские костюмы, немецкие спортивные автомобили, дома в Джорджтауне, офисы в самом центре города – что еще? Он подумал о яхте для отца, разумеется, большего водоизмещения, чем нынешняя, чтобы Джаррет мог лучше зарабатывать. Вероятно, ему удастся внедриться в мелкий чартерный бизнес на Багамах, купить яхту со скидкой и списать большую часть расходов, что позволит отцу вести безбедную жизнь. Сейчас Джаррет влачил жалкое существование, слишком много пил, спал с кем попало, жил на арендованной яхте, едва наскребая деньги на жизнь. Клей был решительно настроен облегчить его положение.

Громкий щелчок захлопнувшейся автомобильной дверцы на время прервал его фантазии. Прибыл риэлтор.

* * *

Составленный Пейсом список ограничивался семью жертвами – теми, кого сумели отследить он и его агенты. Тарван не применялся уже восемнадцать дней, а по наблюдениям компании, каким бы ни было пагубное воздействие препарата, заставлявшего людей убивать, десять дней спустя оно прекращалось. Имена жертв располагались в хронологическом порядке. Рамон Памфри значился под номером шесть.

А первым в списке стоял студент Университета Джорджа Вашингтона, который имел несчастье выйти из кофейни «Старбакс» на Висконсин-авеню в Бетесде как раз в тот момент, когда мимо проходил человек с пистолетом. Студент был родом из Блуфилда, на западе Виргинии. Клей доехал туда за рекордно короткое время – всего за пять часов, хотя не торопился, автомобиль словно сам несся по долине Шенандоа со скоростью, приличествующей участнику ралли. Следуя точным указаниям Пейса, он нашел дом родителей несчастного студента – весьма жалкое жилище, расположенное неподалеку от центра города. Остановив машину, Картер вслух произнес:

– Сам не верю, что действительно делаю это.

Однако существовали две причины, заставившие его все же выйти из машины. Во-первых, отсутствие выбора. Во-вторых, итоговая сумма – не одна треть и не две трети, а все пятнадцать миллионов. Полностью.

Одет он был неброско, кейс оставил в машине. Отец парня еще не вернулся с работы. Мать поначалу неохотно впустила Клея, но через некоторое время даже предложила ему чаю со льдом и печенье. Сидя на диване в гостиной, Клей разглядывал развешанные повсюду фотографии их покойного сына. Шторы были задернуты, в доме царил чудовищный кавардак.

«Что я здесь делаю?»

Женщина долго рассказывала о сыне, Клей вслушивался в каждое ее слово.

Ее муж работал в страховой фирме, находившейся в нескольких кварталах от дома, и вернулся, когда лед в стаканах еще не успел растаять. Клей рассказал о деле, с которым пожаловал, все, что было можно. Родители покойного начали с робких вопросов: сколько еще человек погибло из-за препарата? Почему нельзя обратиться к властям? Неужели все так и останется в тайне? Клей отбивал удары, как заядлый спортсмен, – Пейс отлично натренировал его.