Король серых

Скрылся из виду клуб «Бесплодная земля», и под ногами Ароса появились сбегавшие куда-то вниз ступеньки, над которыми витала тень огромного хронометра, похожего на старые карманные часы. Арос торопливо сбегал по длинной винтовой лестнице. Лестница, как и все вообще, что было Серым, являлась лишь плодом воображения, но поскольку Арос был Серым и хотел поступать, как люди, он шел по лестнице вместо того, чтобы просто перенестись. К тому же здесь не существовало времени, а потому его нельзя было потратить даром. Гибкое время, принятое в царстве Серых, реального человека запутало бы, но Серые прекрасно в нем ориентировались. Время летит, когда ты отдыхаешь или развлекаешься или когда приближается срок; время может идти, а может тащиться, как это бывает в дождливый день. Все просто.

Агвилана взглянул на часы. Нерадивым работникам порой кажется, что время вообще стоит на месте. Здесь, в укромном уголке царства теней, это было как нельзя верно. И это было необходимо: время текло для живых, попавших сюда — только медленнее. Арос Агвилана давным-давно держал здесь своего «туза в рукаве», и здоровье этого туза было уже не очень хорошим и тогда, когда он провалился в щель, образовавшуюся в мире реальности. В этом-то и беда с реальным миром: в царство снов часто попадают чуть ли не отходы.

— Нищим выбирать не приходится, — пробормотал он, снова поймав себя на поговорке. В самом деле, нищие. «Туз» Ароса был именно таким. Нищий пьянчужка, пропивший разум и поэтому угодивший в мир Сумрака. На него было жалко смотреть, но поскольку он был человеком, а не Серым, извращенные законы Вселенной давали ему определенные права по отношению к подобным Аросу. При должном наущении из него можно было даже сделать новый якорь — в этом Арос был уверен. Оставшись без хозяина (если предположить, что Джеремия Тодтманн убит), заклинание начнет самостоятельно искать нового преемника.

А маяком будет служить развалина, которую пригрел Арос. Заклинание обязательно к нему потянется — хотя бы из инстинкта самосохранения, который выработался у него за столетия контактов со смертными.

Внизу лестницы была дверь. И больше ничего. Она стояла гордо и одиноко — очевидно, ей никто не сказал, что вокруг нее должны быть стены. Преодолев последние несколько ступеней, Арос взглянул на дверь, и она отворилась, обнаружив зияющий проем, которому даже больше чем двери полагалось бы знать о необходимости стен. Худощавый Серый не останавливаясь вошел в проем.

Если апартаменты Джеремии служили воплощением роскоши, то жилище, где сейчас лежал Аросов избранник, было перекрученным кошмаром старости и гниения, ободранных стен, поломанной мебели и теней столь же черных и алчных, как те, что служили ворону. Они были здесь не по выбору Ароса — их манил гнойный разум обитателя этой дыры.

— Взойди и воссияй, — произнес Арос, держась поближе к двери. Приходилось всегда помнить об опасности подпасть под влияние человеческой мысли… хотя бы и мысли существа, лишь едва человеческого. — Подъем!

На грязной, с провалившимся матрасом кровати, которую избрало воображение Аросова «туза в рукаве», валялась куча тряпья. Где-то под ним лежали мощи обитателя этой комнаты, который даже не шелохнулся, что, впрочем, было в его духе.

«Может, нищим выбирать не приходится, — подумал мертвенно-бледный упырь, направляясь в сторону кровати, — но этого нищего я бы с радостью выменял на Джеремию Тодтманна».

Всякое сочувствие судьбе этого нищего испарилось, когда тот впервые ударил его ножом. Нож, кончено, не причинил Аросу вреда, но оскорбляла сама мысль, что у кого-то хватило наглости ткнуть его ножом. Так ли следует обращаться с тем, кто дал тебе убежище?

«Когда власть перейдет к тебе, я тебе найду занятие на все время, пока не отыщется более подходящий для нее хозяин».

— На большее этот тип не годился. Временная заплата, чтобы ворон не захватил власть. Когда выбор пал на Джеремию Тодтманна, Арос едва не ликвидировал свой запасной вариант. И теперь думал, что правильно этого не сделал.

«Все в конце концов на что-нибудь полезно».

Поморщившись от очередного штампа, на который опять сорвался, Арос подошел к кровати и слегка пнул ее по ножке. Ножка задрожала, но не отвалилась. Куча тряпья колыхнулась вместе с ней и снова застыла.

— Эй, есть работа!

На сей раз он наподдал посильнее. Арос старался быть любезным, хотя истинным его желанием было пнуть так, чтобы кровать вместе со своим зловонным содержимым пролетела с полкилометра и лишь там собралась снова на полу. Тогда бы болван точно проснулся.

Когда снова не было никакой реакции, Арос протянул руку и с невыразимым отвращением ткнул в кучу тряпья пальцем.

Палец беспрепятственно прошел сквозь ткань.

Арос заворчал, обеими руками взялся за верхнее одеяло и отшвырнул в сторону. Проделав то же самое и со вторым, и с третьим, он с изумлением уставился на кровать.

Ничего.

Одеяла скрывали пустоту, созданную заклинанием бестелесную оболочку, наполненную воздухом. Нищий бесследно исчез… но как и куда?

— Он хотел уйти, Арос. Я отпустил его.