Король северного ветра

Верховный констебль, кажется, вовсе не уделял интереса к новым веяниям в военном искусстве. Еще год назад генерал Терхол, комендант тимлейнского гарнизона, просил Раймонда закупить в Падане хотя бы десяток пушек, в придачу к имеющимся на вооружении требушетам и баллистам. Пришедшее с востока новомодное оружие, основывавшееся на применении пороха, в ту пору как раз начало входить в обращение в Срединных Землях. Раймонд Айтверн прошению генерала Терхола отказал, завизировав, что названные бомбарды слишком опасны и сложны в обращении, и приобретение их будет пустой растратой доходов казны. Возражения, что огнестрельное оружие совершенствуется с каждым годом, и уже не каждая пушка взорвется при попытке выстрелить из нее, как было то еще пятнадцать лет назад, герцог Айтверн проигнорировал.

Подобное не нравилось Гайвену. Главнокомандующий не может рассуждать столь однобоко. Любое новое изобретение бывает поначалу опасно — но прогресс не стоит на месте. Впрочем, дела с принятием достижений прогресса в Иберлене давно обстояли неважно. Юный Ретвальд прочел достаточно много книг по истории, чтобы уяснить себе это.

Когда-то Иберлен развивался, и развивался бурными темпами — как и все окрестные государства, впрочем. Ту эпоху, трагически оборвавшуюся семь веков назад, философы даже окрестили Новым временем, эрой, как выражались они, Ренессанса. В Тарнарихе, прежней столице Карданов, заседал сенат, куда, в отличие от нынешнего королевского совета, входили представители всех сословий, не только дворянства. Открывались мануфактуры и фабрики. Там работали диковинные машины, новые усовершенствованные станки, работающие на механических принципах. С их помощью можно было выплавлять чугун, резать металл. Сообщалось в хрониках даже о более сложных изобретениях, например о странных осветительных приборах, о лампах, горевших магическим огнем, установленных Конклавом чародеев во дворцах наиболее влиятельных знатных родов. Читая эти записи, Гайвен Ретвальд ощущал смутную, непонятную тоску по былому времени.

Война Пламени изменила все. Огонь рухнул с небес, уничтожив блистательный Тарнарих. Девятьсот тысяч жизней сгорели в один день. Еще триста тысяч — в городе Айтверн, тогдашней резиденции Драконьих Владык. Были уничтожены не только машины и заводы, их производящие — погибли также люди, наделенные навыками создавать подобные вещи. Была уничтожена Башня Конклава, в которой хранились все научные знания Срединных Земель.

Ренессанс закончился.

Те из благородных лордов, что на момент катастрофы не находились в столице, потребовали у короля прекратить играть с запретными знаниями — будь то магия или искусство создания машин. Новый Конклав волшебников уже не был созван — немногие из выживших чародеев, такие как Айтверн и Фэринтайн, заявили, что не станут обучать наследников колдовству. Разоренные северные королевства на много столетий превратились в полу-дикарское захолустье. Государственная власть ослабела, сеньоры творили что им вздумается в своих владениях, зачахла торговля. Даже сейчас в Тимлейне не имелось и половины того населения, что насчитывалось в Тарнарихе перед его падением. Иберленские лорды пестовали свои традиции, чураясь всего нового, полагая, что обжегшись однажды, следует отказаться от применения огня навсегда.

Пока север чах под гнетом суеверий и феодальных раздоров, поднялись новые могущественные державы на юге — сначала Падана, чьи государи Берайны владели одно время и нынешним Лумеем, затем Тарагонская империя. Войска последней едва не взяли штурмом Тимлейн — и лишь появление Бердарета-Колдуна сохранило независимость северу. Придя к власти, первый Ретвальд отменил старые запреты и основал Академию, куда приглашал ученых людей со всех уголков света. Сделал он это вовремя, ведь подобного рода университеты уже начали возникать и в других государствах. Южане не боялись новшеств. Кабы не инициатива Ретвальда, Иберленское королевство имело шансы навсегда оказаться на обочине цивилизации. Астрономы и астрологи, механики и алхимики — все они, пользуясь покровительством Короля-Колдуна, находили приют в стенах Высокой Академии Тимлейна.

Навигационные приборы, подобные астролябии и секстанту, облегчили морскую торговлю с дальними странами, с Венетией и Арэйной, а система водопровода и канализации избавила улицы Тимлейна от прежде одолевавшего их смрада. Говорили, скоро Ренессанс начнется вновь. Может быть, уже начинается.

И все же доверие к науке не было безграничным. Даже герцог Айтверн брезгливо морщился на упоминание пушек. Что уж тут было говорить о магии — она и вовсе, несмотря на пример Бердарета Ретвальда, была окружена ореолом страха. Гайвен не раз задумывался, смог ли бы он овладеть колдовскими секретами основателя своего дома? Один хмурый майский день на вершинах Горелых Холмов дал ему окончательный ответ на этот вопрос.

— На что похожа твоя магия? — спросил Гайвена Артур Айтверн несколькими днями позже.