Король (СИ)

— Никогда еще не видела, чтобы маги плакали, – сказала она, поглаживая его по волосам, желая успокоить. – Разве есть что-то, чего вы не можете решить? Что случилось? Расскажи мне.

— Я не хотел мешать кому-то спать, – ответил он, вытирая мокрое лицо. – Не думал, что создаю шум.

— Трудно хранить тишину, когда под дверью подслушивают, – Виктория опять обняла его, не желая слышать никаких возражений. Кайне ничего не оставалось, как подчиниться. Он обхватил ее за талию, опустив голову на плечо.

— Рассказывай, я же твой друг, в конце концов, – попросила она тоном, каким полчаса назад распекала прислугу. – Ты из-за людей расстроился? Я знаю, что вы все чувствуете. Велиамор нам рассказывал.

— Нет, – ответил литиат, вздохнув. Виктория улыбнулась, вспомнив, как трудно разговорить мужчин. Она росла с братом и его друзьями и ведала всеми их сердечными тайнами, поскольку друг другу они ни за что бы не рассказали.

— Скучаешь по друзьям? – допытывалась королева, набравшись терпения.

— Нет, – опять ответил маг, но уже не так уверенно.

— По кому-то из вашего города? Девушке? – Виктория улыбнулась. Но литиат отпустил ее и отвернулся.

— Скажи, у людей мужчины любят только женщин? – спросил он, опять уткнувшись в свои колени.

— Да, – ответила королева, не вполне понимая вопрос. – Женятся, во всяком случае, только на женщинах.

— Почему? – Кайна обхватил голову руками, словно не желал слышать ответ, но потом поднял лицо и посмотрел вопросительно на девушку. – Какая разница?

— У двоих мужчин не может быть детей, – ответила Виктория, начиная догадываться, что разлука не с девушкой терзает ее друга. – Зачем же тогда жениться?

— Вот и Велиамор так говорит, – вздохнул литиат, и новые слезы заблестели в уголках его глаз.

— Но это так и есть, – Виктория протянула руку и вытерла мокрые дорожки на его щеках.

— Значит, ты с Тибальдом только для того, чтобы детей делать? – спросил с вызовом маг, глядя на нее. – А если женщина не может родить? Ей мужчина не полагается?

— Нет, конечно же все не так однозначно, – возмутилась королева. – Я люблю Тибальда. А дети это плод нашей любви. Но Единый Бог не всем дает такое счастье.

— А если для кого-то счастье просто видеть своего возлюбленного, и он этим вполне доволен? Все равно нужны дети, да?

Виктория задумалась, немного озадаченная и темой и тоном собеседника.

— Нет, не отвечай, – попросил литиат, покачав головой. – Это все неважно. Теперь уже все равно, кто что думает.

— Почему? – Виктория не желала так просто сдаваться. Что бы там ни было, Кайна помог ей, и она не хотела отгораживаться от него из-за каких-то глупостей. – Почему ты спросил? Ты любишь кого-то из тех троих? Кого?

— Аллеля, – ответил литиат, вернув прежний унылый и несчастный вид.

— А Велиамор, судя по всему, не очень этому рад? – предположила Виктория, зная, что советник его старший брат.

— Он запретил, – ответил маг.

— Как это? Что запретил? – не поняла девушка.

— Все, – Кайна смотрел перед собой, но больше не плакал, вообще не выказывал никаких эмоций.

— Велиамор? – не поверила королева. – Нам он все позволял. Он самое доброе существо на всем свете. Неужели он мог так поступить с родным братом?

— Это не злой поступок, – отрицательно мотнул головой литиат. – Он любит Аллеля и хочет, чтобы он нашел девушку и тоже имел детей, как все. Разве это зло?

— Нет, не в этом дело, – Виктория теперь рада была, что все узнала. Отчаяние мага легко было понять. А от Велиамора она и подавно не ожидала такого деспотизма.

— Аллель любит тебя? – спросила она, желая все узнать, прежде чем делать выводы.

— Да, – кивнул маг, по-прежнему глядя в пол перед собой.

— Почему тогда он слушает брата? Он что, его собственность? Вы же свободные существа, как эльфы, – не могла понять королева, всегда считавшая литиатов примером для подражания.

— Велиамор нам всем как отец, – ответил Кайна. – Мы уважаем его и подчиняемся его воле. Он мудрее нас.

— Глупости какие, – возмутилась Виктория. – Вы же несчастливы.

— Мы были очень счастливы, – не согласился маг. – Мы были вместе.

— Но он же запретил вам быть вместе, – королева поднялась с пола. Стало прохладно в нетопленой комнате под самой крышей. Она села на кровать, опершись на подушки и подобрав под себя ноги. Маг взял покрывало и накрыл ее.

— Он запретил говорить о своей любви и прикасаться, но мы могли оставаться друзьями, – произнес он, присев в ногах девушки. Виктория взяла младенца на руки, чтобы малышка не замерзла. Кайна понял, что людям холодно, и бросил в камин сгусток алого пламени. Сырые бревна сначала недовольно шипели, не желая гореть, но все же поддались магическому огню и запылали, наполняя комнату теплом. Потом он взмахнул рукой, и вокруг них вспыхнуло несколько десятков золотистых искр. Виктория уже дважды видела эти огоньки, и у каждого мага они имели свой цвет.

— Почему ты уехал? – спросила королева, слушая, как тихо сопит дочка, набираясь сил в волшебном сне. Она была розовенькой и, казалось, улыбалась во сне.

— Потому что я бессердечный дурак, – ответил маг, тоже рассматривая свою тезку.