Король сусликов

Придерживая рукой стебель затвора, сдвиньте его вместе с планкой перезарядки назад и отделите от ствольной коробки движением вниз. Справились? Теперь аккуратно подожмите фиксатор буфера противоотскока и выньте его вместе с возвратной пружиной из полости приклада.

«А гиппокамп у вас очень маленький», — сказала медсестра в больнице для ветеранов.

Я снова поискал таблетки, но нашел лишь дыру в нагрудном кармане.

— А она у тебя красотка, сержант, — хмыкнул рядовой, кивнув на Кармен. — Вообще отпад.

— Ты не думай, — помотал я головой, — мы просто друзья.

Я оперся на автомат. Я уже не чувствовал, где начинались, а где заканчивались мои ноги.

— Да я вообще ни о чем таком не думал, — пожал плечами рядовой. — Верно я говорю, Паппас?

— Еще бы, — фыркнул радист. — Хоть ты живой, хоть ты мертвый, а ни одной дельной мысли в башке нет. Вакуум сплошной.

— У тебя будто лучше!

— Верно, и у меня в голове пусто, — согласился Паппас. — Смотри, как я умею.

Он несколько раз идеально сделал колесо, подпрыгивая на тропинке, словно резиновый акробат из мультика. Потом радист с довольным видом вернулся к нам. Они с рядовым рассмеялись и похлопали друг друга по плечам.

— Эй, клоуны, вы там закончили? Я тут, между прочим, в полной жопе, и времени у меня мало, — обратился к ним я.

Они покивали и, давясь от смеха, снова двинулись со мной по тропинке. Рядовой скалился во все тридцать два зуба, совсем как на фото в альбоме, который я нашел в кладовке. Знаете, такая безрассудная, слегка натянутая улыбка неисправимого хулигана.

— Значит, так, бойцы, я хочу знать, вы действительно со мной или нет? — строго сказал я. — Вы и вправду существуете?

Оба парня выставили вверх большие пальцы, поправили оружие за плечами и принялись маршировать по тропинке.

— Само собой. Мы всегда с тобой, — промолвил рядовой, чеканя шаг. — Ать-два, левой! Ать-два, левой!

— Мы, блядь, сержант, повсюду за тобой таскаемся, — добавил Паппас.

Так мы втроем и отмахали километра полтора, следуя за петляющим ручьем Доры Маккой. Наконец он вывел нас к лугу. Над верхушками деревьев поднимались столбы дыма. Со стороны казалось, что мы наблюдем за рождением нового девственно чистого мира. Ревел ветер. Он поднимал в воздух лежавшие на земле тяжелые ветви. Куда бы я ни кинул взгляд, все деревья были объяты пламенем, тянувшимся к красному небу. Я склонил голову от жара и пошел, зная, что ребята рядом. Вместе нам удалось выбраться на тихую прогалину, которую еще не тронул огонь. Легкий бриз играл среди зеленой листвы. Вода в пруду поблескивала в солнечных лучах. Под ногами была сочная трава, и я впервые за долгое время услышал пение птиц.

За прудом стоял особняк, который, словно лоза, огибала свежеокрашенная балюстрада. Все это явилось мне из далекого-далекого прошлого. На рисовом поле, возле которого мы угодили в засаду и где полегли все, кроме меня, пробивались первые побеги. На залитой солнцем тропинке стояли мои бойцы и смотрели на меня. Наконец-то они все щеголяли в свежей, чистой форме. Голоса в моей голове теперь весело смеялись.

— Почти уже дошли, сержант, — сказал Паппас. — Не боись. Мы с тобой.

Без всякой тени страха мы шагнули в горящий лес.

Я подумал, что сейчас, наверное, утро. Со мной разговаривал Паппас. Он болтал о наших вылетах на задания, о том, как он в джунглях стоял на часах за бруствером из мешков с песком. Вспоминал, как мы, напившись, играли в карты. Рассказывал о полуодетых красотках в платьях аозай, об исходившем от них сладком аромате парфюма, об огоньках, горевших в окнах их хибар на темных, окутанных туманами улочках Сайгона, мощенных влажно поблескивающими скользкими камнями.

— Зря ты снова отправился воевать, — вдруг неодобрительно покачал головой рядовой, перебив Паппаса. — Что ты пытался доказать? Мы ведь не просили за нас мстить.

— Я просто думал…

— Да ты вообще не думал, дубина стоеросовая. На хрена тебе было убивать тех бедолаг? Они ж были не виноваты в том, что мы погибли. Впрочем, даже если и виноваты, на хрена мы туда полезли? Нечего было совать нос не в свое дело.

— Я думал, это как-то поможет…

— Ты себе пытался помочь. Себе, а не нам, — возразил рядовой. — Верно я говорю, Паппи?

— Святая истина, — покивал радист.

— В таком случае мне больше нечего добавить, — промолвил рядовой. — Идем дальше.

Мы всё шли. В какой-то момент перед нами появился сам доктор Нгуен. Психиатр нам слегка поклонился, будто мы встретились впервые и он только что представился. Мы в три пары глаз уставились на врача.

— Вы только поглядите! Поверить не могу! Сукин сын, трепло и коммуняка собственной персоной! — ахнул Паппас.