Король танца

– Ты меня пугаешь, – обеспокоенно произнесла Аннет и заговорила о погоде – безвредный отвлекающий манёвр, когда попахивало жаренным.

– Возможно, это всего лишь плод моего воображения, и я себя сейчас так чувствую, – в шутку отозвалась я, заподозрив лёгкое недоумение в её глазах. Уже в который раз я ловила себя на мысли, что мне следовало раньше отступать, а не посвящать её в свои секреты.

– Ну да, а завтра снова будет всё по-старому, – заметила Аннет и приумолкла, хотя рот у неё никогда не закрывался – что на уме, то и на языке – и, чтобы замолчать, ей нужно было впасть в оцепенение, раздосадоваться и надуться, на худой конец.

2

Мы продолжали медленно трястись в метро. Снаружи стояла аномальная жара, несвойственная для этих мест в это время года. Мы жили в городе дождей и сырости и были этим, в общем-то, довольны. Для нас солнце было самым настоящим чудом. Весь город ликовал, когда яркий раскалённый жёлтый диск вздымался высоко в небе, усердно освещал и прогревал отсыревшие, долго пребывавшие без солнечного света улицы.

Школа верховой езды находилась в сорока минутах езды от нашего дома, но в этот раз мы добирались час, потому что заболтались и пропустили остановку, на которой пересаживались на другой маршрут. К счастью, мы сразу опомнились, и нам пришлось немного проехать обратно, на что ушло дополнительных двадцать минут.

– 

Я люблю подземку, потому что здесь не жарко, – воодушевлённо произнесла Аннет.

– 

А я ненавижу эти тесные неудобные вагоны. Здесь невыносимо спёртый воздух. Уж как по мне, так лучше конный экипаж или машина. Там открываются окна, и можно проветрить.

Мой ответ показался мне немного грубым, но лицо Аннет не исказилось, и на нём не появилось ни одной морщинки. Она смотрела прямо перед собой, глаза были слегка опущены, а в мутном взгляде блуждала лёгкая задумчивость.

– Мы так усердно обсуждали мою жизнь, давай теперь и о тебе поговорим, – сказала я и пнула её в бок.

– 

Что? – Аннет опомнилась, села ровно и ухом потянулась ко мне. – Прости, что ты сказала? Кажется, я не расслышала.

– 

Как дела в институте? – спросила я и пристально взглянула на неё. Казалось, что она витала где-то в облаках.

Аннет равнодушно пожала плечами.

– 

В институте всё по-старому, – тяжело вздохнула она.

– 

И нет ничего нового?

– 

А что именно ты хочешь знать? – спросила она скучным безразличным голосом. – Ну, например, недавно учёными-языковедами, – продолжила она всё так же монотонно и протяжно говорить, – была установлена новая форма словообразований, и результат исследований показал, что в древнеанглийском языке слова…, – она запнулась и опять ушла в себя.

– 

Слова…? – быстро подхватила я и вперила круглые от удивления глаза в её невозмутимо-отрешённое лицо.

– Я потеряла мысль. Извини.

– Ты сегодня какая-то рассеянная. На тебя это совсем не похоже.

– Археологи нашли таблички, очень старые. – Она опять включилась. – На них нацарапан какой-то текст, и мне доверили перевести его под руководством заведующего кафедрой. Очень умный человек. Вот я и думаю, когда заняться переводом. Последнее время у меня столько дел накопилась – голова кругом. Не знаю, за что браться.

– Я бы взялась за таблички. Мне бы не терпелось разобраться в этих надписях. А вдруг нам предки завещали что-то очень важное, и всплывёт какая-нибудь истина, о которой мы до сих пор не знали.

«Фантазии доверчивой студентки», – подумала Аннет. Она увидела, что я обрадовалась этой новости, и незамедлительно прибавила:

– Я смогу подзаработать. – Её распирало от гордости, и она заметно оживилась, глядя на восторг в моих глазах.

– Думаешь, тебе заплатят? – неуверенно спросила я. – А что, если тебя используют и пустят побоку, решат, что для тебя, как для студентки, само участие уже за счастье – колоссальный опыт, который на дороге не валяется. Вот увидишь, так тебе потом и скажет этот твой заведующий кафедрой.

– Не глупи. Я уже давным-давно всё обсудила. Мне выплатят мой гонорар, как и полагается, к концу года. Конечно, это небольшие деньги, но всё же заработок, а опыт мне поможет в поисках работы в будущем, надеюсь. А ещё я приложу эту работу к своей докторской диссертации. Я и это просчитала. Боюсь, что ты меня недооцениваешь, Си.

В голосе Аннет звучала лёгкая надменность, которая была скорее вызвана переизбытком самых разных чувств, нежели проснувшимся зазнайством. По своей природе она близко не стояла с алчными хапугами. Аннет была заядлая трудяга и заслуживала на почётное вознаграждение. Вряд ли кто ещё мог высидеть по семь часов в домашней обстановке за столом в столь юном возрасте, при всём при том её нельзя было назвать заучкой. Она была прилежна и дотошна как в учёбе, так и в работе, отличалась точностью и собранностью, но вместе с тем могла быть и душой компании и покутить на всю катушку.

– И с кем ты обсудила гонорар? – продолжала я неугомонно, отказываясь верить в её договорённость, о которой она с такой уверенностью рассказывала. Мне всё это казалось делом шатким и сомнительным.