Король утопленников

Они не умеют умолять и клясться. Пару раз били пушки, тоже очень приветственно, оказалось, кололся ледник. И еще буревестник, большой и белый, как самолет. «Трупоед», — обозвал его Эс, знавший, кажется, все. А позавчера ржавые водоросли, словно ниже воды лежит кровь.

Ю спрятала зрение обратно в зеркальные стекла. «Смотришь, как под водой, на малой глубине», — смешил недавно СеЗ, но никто не захотел даже улыбнуться. «Ультрафиолет!» — остерегал всех Эс от видимых и невидимых лучей. Непрерывный день.

Не видно чужих, незнакомых звезд. Серебряный зверь, ревущий непонятно — вспомнила Ю ночной океан, когда еще «Стелла» шла там, где осталась ночь. В том, что все тут в этих предписанных Им очках-хамелеонах, есть киношная шпионская пошлость.

Как и в именах, которые роздал им Король для путешествия. Стороны света — восемь пассажиров. Четыре каюты, в одной из которых она одна.

Пару часов назад миновали ледник Елены: сплошные синие колонны. Земное имя Ю, ждущее дома, как собака. Хасуэлл, Росс, Нокс, Эймери, Дейвис. И еще: Масон и Хендерсон. Она запоминала открывателей с перламутровой карты, вдавленной в стену кают-компании. Носить такие пассажирам «Стеллы» было бы гораздо удобнее. Но на все сейчас воля Короля. Захочет, и прямо в море «Стеллу» перекрестят.

Звук, будто рвут картон. Но это рвет ЮЗа. «Норд Пойнт», — читает Ю на спине его черной армейской куртки. Трудно вообразить большую географическую неправду. Согнувшись за борт, ЮЗ выбрасывает в океан бурую утробную струю. Ю заворожено следит, как жидкое щупальце мотается у него изо рта, словно он поспорил достать этой призрачной конечностью до волн. Немного времени ЮЗ пялится сквозь слезы в гудящую внизу черную бесконечность. Обернувшись, вытирает рукавом горький глянец с лица:

— Разрешите представиться, я королевский писарь.

Знакомиться каждое утро было его «остроумной» манерой. Вчера он был «барменом». Вынув изнутри куртки защелкнутый на кнопку блокнот, протягивает. Ю осторожно принимает.

— Да-да, моя миссия — описать Короля и когда-нибудь донести о Нем людям. Тем, кто, не ведая, дышит на суше, я имею в виду... Мне нельзя умирать, рукопись не готова, да и как же ее найдут?

Я хотя бы должен избрать правильный способ сохранения, не так же просто все эти годы записывал. Там вся правда о Короле.

В компьютер не набирал, чтобы иметь гарантию личной безопасности. Зачем я стану нужен, если это в компьютере останется?

— Так что пока, чем бы оно не кончилось, ты неубиваемый? — уточнила Ю, взвешивая в пальцах блокнот.

— Неубиваемый, — повторил за ней ЮЗ приятное слово. — Можете выбросить туда, — указывает в пучину, — у меня все тут, — стучит себя пальцами в висок, — ведь упросил я его. своего Короля, а многие не смогли. Живу вот королевской милостью. Жду решения.

Она отпустила блокнот в карман. За ночь нацарапал, а врет про «все эти годы», — мысленно фыркнула. ЮЗ чихнул себе в перчатку, засмеялся и сменил тему, наверное, вспомнив вчерашнее:

— А знаешь, у меня с утра не проходила эрекция, и я все думал, можно ли на корабле, кроме как со своей рукой. А потом чихнул и сразу же успокоился в мужском смысле, как будто кончил, и теперь чихаю, чихаю, простудился, как и все.

Ю больше не хотела видеть этого мокрого, пьяного, отвратного слабака и пошла к себе.

— Эй, — закричал он ей. — Почитай! У тебя нет гигиенической помады? Без нее тут.

Последнего слова ЮЗ не нашел. Помада для мороза, конечно, была. Ю покупала неделю назад в последнем порту. «Мисс, вы на полюс?» — восторг и смятение в глазах лавочника, Грегора — запомнила она приколотую к рубашке табличку. Неплохо вспомнить чье-нибудь имя, когда твое, и всех здесь, под запретом.

Быстро спускалась внутрь, хотелось в каюту. Конечно, «писарь» — паршивый истеричный лузер, которому мало давали, но дело не только в этом. Ей не понравились слова про королевскую милость — жизнь. Она сама слишком часто думала о том своем самолете. Последнем. Больше не летала. Как он ворвался в море. Что это был за люк в густой темноте? Они все сейчас там — постучала она во внешнюю стену каюты — пассажиры того рейса сидят, пристегнутые. Летчики в кабине. «А я здесь». У них там коралл цветет. Ю закрыла глаза и опять представила, как целует королевский перстень. Холодный, словно отдельный зуб. 3

В одной из кают под ее ногами говорилось:

— Команда... команда. Так ведь из них не тонул никто. Как мы можем после этого с ними честно говорить.

— А может быть, кто-то из пассажиров тоже не тонул, как проверить? Даже и из нас никто не тонул, предположим, никогда. Докажите обратное!

— Тонул — не тонул, какая разница, — пожал плечами третий пассажир. — Главное, бактерии.

Четыре вопросительных глаза уставились на него.