Король утопленников

В своем сне политический мальчик идет по условному городу, мрачно обращая в руке ключи от квартиры, как нунчаки. Он знает, что будет, стоит ему повернуть звенящую связку в сотый раз.

Люди вокруг него и по всей улице пропадают, но свет и воздух не могут заполнить их мест. Нужно осторожно пробраться среди темных замерших человекообразных пустот. Он боится заблудиться в толпе этих неузнаваемых статуй, слепленных из ядовитого вакуума. Особенно трудно красться там, где они были группами и образовалась пористая крупная спрутная многоглавая гроздь недвижимой темени.

Спящий Дима Ург видит себя входящим в офис с классическим чемоданом долларов в руках. Щелчок замками и под крышкой открывается бездонная шелковая тьма. Пепел бывших денег.

В чемодане, пока Дима нес, начался и кончился пожар, но об этом не знала ни одна живая душа. Дима развратно погружает туда руки и дебильно улыбается. Еще тепло. Этими руками он сможет сказать за всех, втирая валютный пепел в стены и читая проступившее.

Сны поставляет им Зажмуренный.

Зажмуренный садится за стол. Слева от него стопка белых листов. Один он кладет перед собой. В правую руку берет карандаш, а в левую ластик. Целый час непрерывно пишет правой, а левой тут же стирает. «Исписав» лист, показывает его своей несуществующей аудитории. Его глаза усердно закрыты и поэтому он не знает, есть ли кому показывать, и есть ли показывать что? Ластик реальности послушно убирает каллиграфию сновидений. Зажмуренный — автор всех сообщений. Он решает, чем завтра Глебу заняться.

Пятно1

Какова вероятность вот чего: Майкл получает «акуловские» тексты и некая сила сквозь них видит главные твои события и мысли, а потом это все вываливает на сайт, бомбящий тебя ссылками?

Ссора. Залп подъездных дверей выбрасывает в ночь заплаканную женщину. Через меньше чем минуту за ней оттуда же появляется встревоженный мужчина. Ее муж.

— Оля? — кричит он нетрезвым, призывающим бабу к порядку, голосом. — Оля! Оль?! — появляются нотки всепрощения. Хотя жену его зовут Лена. Другое имя он кричит, чтобы завтра соседи не знали, кто ночью шумел. Но все равно поймут, голос-то всем в доме знакомый. Лена стоит за сиренью и тихо плачет. Ей обидно, что он, мерзавец, зовет ее чужим именем, как во сне, и противно, одновременно, что соседи завтра станут щуриться, уже впутаны сюда по-любому.

— О-ля! — орет муж до тех пор, пока не замечает ее и тогда подходит, обнимает за плечи, ведет назад, спать. Подчиняясь, Лена думает про горький, если жевать, сиреневый лист. Помнит такой вкус с детства.

Может, так оно и начинает действовать, это пятно, стоит тебе только отозваться на не свое, чужое имя? Кликнуть по нему, увидев, как стрелочка в экранном небе превращается в ладошку с указующим пальчиком, в «манипулу», выражаясь по-древнеримски.

На экране проступают электронные бисеринки цифровой крови, вместе похожие на пустоглазый череп. Он разделен вдоль, и крылья над ним — половины двуручной пилы, глубоко делящей голову еще и поперек. Присланный череп способен повернуться, и ты видишь: разделительные трещины подобны двум скрещенным вагинам, подробным, как в учебнике анатомии. Глаза иногда наезжают друг на друга и становятся звеньями цепи. Это все, что ты усмотрел в муравьином роении присланного незнакомцами пятна. Выполнено красной шевелящейся охрой. Недавно запекшейся кровью? Антикварным почтовым варевом? Кому-нибудь присылали такие, кладбищенские открытки по интернету? Ты тоже получаешь в первый раз. Первая мысль о вирусе, но компьютер спокоен.