Король-Воитель

– Обрати внимание, – отозвался Йонг, – что они идут на нас полукругом. Точь-в-точь как те крестьяне, которых ты нанимал в своем имении, чтобы они выгнали тебе из леса замбара. Могу поклясться: они хотят, чтобы мы побежали на юг, в единственную сторону, где нет загонщиков, а там – ты должен знать это как бывалый охотник – стоит цепь охотников, готовых подстрелить дичь, как только она выйдет из укрытия.

– Вполне возможно, – согласился я.

– Я могла бы посмотреть магическим взглядом, – сказала Симея (почему-то на ее лице появилось виноватое выражение), – но это было бы все равно что выкладывать магнит перед компасом.

– А что нас может ожидать, если мы все же побежим? – спросил я.

– Волшебники, – ответила Симея, – и солдаты.

– Единственный способ вырваться из западни, – тусклым голосом произнес Свальбард, – заключается в том, чтобы сделать что-нибудь совершенно неожиданное для охотников. – Уверен, что эта мысль пришла в голову одновременно всем нам троим и даже выразили бы мы ее одними и теми же словами: слишком долго нашим единственным делом была только война. – По этому я предлагаю сбить засаду, обрушившись прямо на нее.

– Для этого у нас, пожалуй, маловато сил, – ответил Йонг.

– Вот если бы нам удалось как-то избавиться от этого колдуна… – задумчиво произнесла Симея. – Тог да, возможно…

– В любом случае, – подытожил я, – лучше всего будет, если мы соберем все наши железки и выберемся из этого убежища, пока оно не стало ловушкой.

Мы проползли к краю зарослей. Цепь солдат уже заметно приблизилась. Она двигалась неторопливо, не допуская ни единого разрыва, и вся эта сцена действительно как нельзя больше походила на загонную охоту.

Я внимательно осмотрелся вокруг в поисках выхода. Ручей, по которому мы пришли сюда, журча, огибал подножие пригорка и поворачивал на север. Его берега, поднимавшиеся над мелкой водой примерно фута на четыре, поросли редким кустарником.

– Вот и дорога, – сказал я, ткнув пальцем в сторону ручья. – Но этот проклятый богами колдун наверняка учует, если мы выпорхнем из гнезда. Йонг, не мог бы ты отсюда всадить в него стрелу?

Йонг, прищурившись, смерил взглядом расстояние и поморщился:

– Только не я. А если учесть еще и встречный ветер, то этого не смог бы сделать даже здоровый болван, который все время толкает меня в спину, даже если бы у него был такой же глаз, как у меня, обе руки и большой лук.

Свальбард тоже скривился, но промолчал. А мне в голову пришла идея.

– Симея, ты знаешь, какое заклинание ведет этого колдуна в нашу сторону?

– Конечно, но…

– Ты могла бы заставить его действовать наоборот?

– О! – воскликнула она, начиная угадывать мой замысел. – Без труда.

– В таком случае, что может помешать тебе заставить стрелу лететь как птица?

– Ничего.

– Это точно, – поддакнул Свальбард. – Оттого-то ведьмам запрещают даже приближаться туда, где проходят состязания по стрельбе из лука.

Симея полезла в свою сумку, которая всегда была при ней, за необходимыми магическими принадлежностями. Йонг умудрился разыскать где-то старое птичье перо, и девушка нацарапала на клочке пергамента незнакомыми мне таинственными буквами какую-то надпись. Да и пергамент сам по себе был странным на вид: темно-зеленым, а не белым или желтоватым. Одновременно она шептала нечто невнятное и, уже закончив писать, еще несколько раз повторила эти слова.

– А теперь, Дамастес, – сказала она, – дай мне одну из твоих стрел.

Я повиновался. Волшебница прикоснулась птичьим пером к оперению стрелы и негромко запела:

Вспомни, чем ты была

до людей,

до смертей.

Вспомни ветер под крылами,

обернись,

превратись

и лети высоко.

Имя Элиота зову,

заклинаю стрелу.

Слушай меня.

Лети высоко.

Лети далеко.

Лети точно в цель.

Возможно, это мне только померещилось в гаснущем свете дня, но клянусь, что стрела вздрогнула, как будто ожила. Симея обмотала пергамент вокруг стержня стрелы и обвязала его ниткой, оказавшейся в той же самой незаменимой сумке.

– А теперь приложи все свое умение, чтобы попасть в этого волшебника.

– Только не ругайте меня, – сказал я, – если стрела в воздухе закувыркается, как детский бумажный го лубок. Будет настоящее чудо, если она просто долетит до него.

– Я разбираюсь в чудесах, – резко бросила Симея. – Стреляй!

Я закрыл глаза не только для того, чтобы ощутить ветер, но и чтобы помолиться Паноану, Исе, Танису, и, не открывая их, натянул тетиву.

Потом я открыл глаза и вгляделся в шествовавшего за цепями солдат волшебника, человека, искавшего способ погубить нас, всмотрелся в него холодно, без гнева, просто как в добычу.

Как мне сейчас хотелось, чтобы Курти не погиб, а был с нами, потому что он смог бы произвести этот выстрел, а мне такое не под силу. Я постарался оживить в памяти все, чему он обучал меня за те годы, которые провел рядом со мной, вспомнил, как мастер-стрелок должен угадывать момент, когда стрела готова, когда она стреляет как бы сама по себе.