Король замка

«Похоже, вы его тоже боитесь», — подумала я. Перспектива знакомства с графом начинала казаться не менее заманчивой, чем заказ на реставрацию его картин.

— Мадемуазель, не уезжайте. Давайте послушаем, что скажет кузен.

Поколебавшись, я ответила:

— Хорошо, я останусь.

Он вздохнул — с явным облегчением.

— А сейчас я хотела бы пойти к себе. Для работы я сегодня слишком устала. Завтра проведу детальный осмотр картин и к возвращению вашего кузена буду располагать всеми необходимыми сведениями.

— Отлично, — сказал он и посторонился, уступая мне дорогу.

После ужина, который мне подали прямо в комнату, я легла спать, а проснувшись, почувствовала, что мои надежды пробудились вместе со мной. За окном пробивались первые лучи солнца. Мне вдруг захотелось взглянуть на сад, побродить по окрестностям, пойти в город, к церкви. Накануне мне показалось, что она такая же старая, как замок.

Я умылась, оделась и позвонила, чтобы несли завтрак. Почти тут же передо мной появились горячий кофе, домашний хлеб с хрустящей корочкой, масло — все такое аппетитное, пальчики оближешь. За завтраком я размышляла о вчерашних событиях. Впрочем, теперь они выглядели не такими уж странными. Гораздо больше меня интересовала семья графа.

Его домочадцы производили впечатление не совсем обычных людей: кузен Филипп — в отсутствие хозяина и хозяйки он распоряжается по дому, но самостоятельно не принимает ни одного решения; избалованная девочка — когда нет отца, она ведет себя отвратительно, а при нем дрожит от страха; бессильная что-либо с ней сделать гувернантка; бедная старая Нуну — няня, справляющаяся с воспитанницей не лучше гувернантки. Есть еще Жозеф — конюх, да еще несколько слуг и служанок, без которых невозможно обойтись в таком большом хозяйстве. Вроде бы ничего особенного, но за всем этим чувствуется какая-то тайна. Может быть, дело в том, как тут все отзываются о графе? Он — единственный, кого опасается девочка. Его все боятся. От него все зависит. В том числе и продолжительность моего пребывания здесь.

Утро я провела в галерее — составляла подробное описание картин. Так увлеклась, что не заметила, как пролетело время, и не сразу поняла, чего от меня хочет горничная, которая пришла сказать, что уже полдень и пора обедать.

При упоминании о еде я почувствовала, что проголодалась. Собрав бумаги, я направилась к себе. Там мне принесли суп, за ним последовали мясо и салат, а потом — сыр и фрукты. Я поинтересовалась, всегда ли мне будут накрывать стол в этой комнате — да, если Его Светлость не решит иначе. Иронизируя, я про себя тоже начала называть графа Его Светлостью: «Пусть другие боятся вас, Ваша Светлость. Я — не боюсь, вы в этом убедитесь».

Не скажу, что обожаю послеобеденные прогулки, но, с другой стороны, надо же было чем-то заняться. Без разрешения я, конечно, не могла осмотреть замок, а кто мне запрещал взглянуть на сад и окрестности?

Я легко нашла внутренний двор, на который меня привез Жозеф, но пошла не по разводному мосту, а по крытой галерее, соединявшей главную башню и крыло замка. Пересекла южный дворик и очутилась в парке. Там я не удержалась от мысленного упрека. Картины у Его Светлости в небрежении, чего не скажешь об ухоженном парке.

Вот он, тремя террасами разбитый на склоне горы. На первой — газоны и фонтаны. Весной тут, должно быть, все пестреет цветами. Даже сейчас, осенью, они праздничны и нарядны. По мощеной дорожке я прошла к декоративным деревьям в живой изгороди из самшита и искусно подстриженного тисса — в основном, в форме геральдического трилистника. Как это похоже на Его Светлость! Даже в огороде, занимающем нижний уровень, и то все продумано красиво. Гряды разбиты на аккуратные квадраты и прямоугольники, некоторые отделены друг от друга решетками с вьющимся виноградом. Вокруг — фруктовые деревья, и — никого. Я решила, что работники отдыхают после обеда, потому что даже в это время года солнце палило нещадно. В три часа они опять спустятся в сад и проработают до темноты. Должно быть, их немало — парк содержится в идеальном порядке.

Стоя в тени фруктовых деревьев, я вдруг услышала чей-то оклик:

— Мисс! Мисс!

Оглянувшись, я увидела бегущую ко мне Женевьеву.

— Я заметила вас из окна, — выпалила она, взяв меня за руку и показав на замок. — Видите, вон из того, на самом верху… Это моя комната. Детская.

Она состроила рожицу. До сих пор Женевьева говорила по-английски.

— Я выучила это наизусть, — пояснила она, — специально, чтобы вам доказать. Теперь давайте перейдем на французский.

Сегодня она была другой — доброжелательной, хотя немного проказливой, и вопреки всем ожиданиям выглядела так, как и положено выглядеть хорошо воспитанной четырнадцатилетней девочке.

— Как хочешь, — согласилась я по-французски.

— Я бы с удовольствием поговорила на английском, но ведь вы сказали, что я его не знаю.

— У тебя сильный акцент, но зато хороший словарный запас.

— Вы случайно не гувернантка?

— Нет.

— Напрасно. У вас бы получилось. — Она засмеялась. — И не пришлось бы ничего выдумывать, чтобы сюда приехать.