Король жил в подвале и другие сказочные истории

ПЕРСОНАЖ. Да, обидно. Придется вам ещё раз потерпеть. Ну ничего, зато теперь у вас есть опыт. Вставайте скорее и протрите глаза, вы должны хорошо выглядеть. На вас столько народу смотреть будет – ого-го!

ГЕРОЙ. Да-да-да, я готов.

ПЕРСОНАЖ. Чуть было не сказал, что завтра вы проснётесь знаменитым… Так, вы всё запомнили? Выходите, улыбаетесь, находите в толпе Адвоката своего, кидаете ей глаз… Смотрите только, не промахнитесь, а то попадёте в лоб – вот ей неприятно-то будет. А потом – представляйте, что вам очень холодно, тогда огонь будет в радость. И не нервничайте, все будет хорошо. Поняли?

ГЕРОЙ. Понял. Я нормально выгляжу?

ПЕРСОНАЖ. Нормально. Только не дрожите, это лишнее… Ну всё, присядем на дорожку. Садитесь на табуретку.

ГЕРОЙ. Спасибо. (Минуту сидят молча.) А хотите, я подарю вам на память эту рубаху? Она почти новая. Я бы и штаны подарил, да надо бы напоследок поприличнее выглядеть, по-рыцарски.

ПЕРСОНАЖ. Нет, не надо. Я не хочу вас вспоминать. Вообще какое мне дело, собственно, до вас. (Из коридора доносятся шаги конвоя.) Дайте-ка я взгляну вам в глаза ещё разок.

ГЕРОЙ. Глядите.

ПЕРСОНАЖ. Да… Ну и я…

Входит Тюремщик, жестом приглашает Героя следовать за ним.

ГЕРОЙ. Уже? Ну всё, я пошел.

ПЕРСОНАЖ. Счастливого пути, рыцарь.

ГЕРОЙ. Извините за беспокойство. За всё спасибо. Прощайте.

ПЕРСОНАЖ. Ни пуха, ни пера.

ГЕРОЙ. К чёрту. (Тюремщику.) Академик Симеонов-Травников, рыцарь, – к вашим услугам.

Тюремщик указывает Герою на дверь. Тот, выходя, ударяется головой о верхний косяк. Потерев лоб, Герой выходит. За ним уходит и Тюремщик.

ПЕРСОНАЖ. Вот и всё… Вот, собственно, и всё. И никаких проблем. Будто бы и не было никого. А если даже и был, так мне это до лампочки, я и не заметил ничего, не обратил должного внимания, не придал значения. Так что, летописцы, я тут ни при чём, так в своих летописях и запишите. Всё запишите, серые, всё, что услышали, что подслушали и подглядели. И пусть оно будет. Пусть будет для истории, а я тогда безболезненно всё позабуду, как будто ничего и не было. Сделайте доброе дело, летописцы, избавьте меня от воспоминаний. Договорились? Ну и хорошо, вот и славно. А впрочем… хотя… Надо было хоть спросить у него, какой нынче век, какое время года? А вообще-то какая разница! Да и откуда ему знать: у него в холодильнике всегда зима, всегда ледниковый период… А впрочем, а впрочем, впрочем… А это что там такое? Глаз! Глаз-то он выронил, позабыл талисман-то! Э! Растяпа! Вот ведь бестолковщина, лыцарь безголовый! Забыл-таки! Ах ты… Ну и ладно, шут с ним. Не всё ли равно. (Кладёт талисман за пазуху, потом вынимает обратно и выбрасывает в окно.) Так вот лучше будет. И никаких следов. И сердце не ноет. И вообще, начнём-ка всё сначала. Последний разок. Итак. Поздравляю, и в нашу камеру пришёл этот… Кто пришёл? Да не было никого. Ах, да – праздник пришёл. День Возрождения. Теперь я опять другой человек, даже и не человек, а так просто, пустое место. И ничего не помню. Ну ничегошеньки. Пустому месту всё едино, всё равно. Как будто меня нет дома, и вообще нигде нет. Даже там, где витает теперь Попрошайка, меня нет. Нету меня – и всё, баста. Прошу не беспокоить по пустякам. А всё кругом – пустяки, так что прошу вовсе не беспокоить. И вообще я очень хочу спать. И не шуршите своими никчёмными рукописями, летописцы, не сбивайте мой сон. Всё, сплю. Вот так.

Укладывается. В окне становятся видны отсветы костра.

Сплю, заметьте. И ни капельки не помню. Номер… номер один – э-э-э… Джордано Бруно. Номер два – Ян Гус. Номер три – Жанна д'Арк. Номер четыре – протопоп Аввакум. Номер пять – академик Симеонов… Симеонов… Травников… Номер шесть…

Засыпает, громко храпя. Входит Тюремщик, ставит на пол миску и кружку. Выпрямляется, смотрит в зал.

ТЮРЕМЩИК. Кушать подано.

Уходит. В окне видны отсветы костра. Из миски идёт аппетитный парок. Персонаж громко храпит.

Занавес закрывается.

КОНЕЦ

1992, 2004

Истории

Два клоуна

Хоронили двух клоунов – белого и рыжего. Оба они прожили долгую трагикомическую жизнь и умерли в один день. Судьба сначала соединила их, потом развела, а под занавес снова соединила. На похоронах случился полный аншлаг. Публика плакала, коллеги выражали соболезнования, клака растерянно похлопывала. Природа отдала дань артистам мелким непродолжительным дождём. Маэстро Мементини взмахнул своей волшебной палочкой – и оркестр заиграл парад-алле…