Король

Они стояли у погрузочного дока, одного из дюжины в Пойнт-Порте, на девять миль севернее Лисля, на планете Инез-IV. Даже при таком удалении рев отправляющихся кораблей, подобный грому, слышался в городе по нескольку раз в день.

Рядом пробегали грузчики — некоторые с ручной кладью, некоторые с тележками; за ними присматривали офицеры, которые также размещали груз в трюмах корабля.

— Неожиданное дело при дворе, — объяснил Юлиан. — Но я последую за тобой, как только справлюсь с ним. Не начинай работу без меня. Дождись меня в Вениции.

Отто не собирался ждать.

Катера были уже погружены.

— Дорогу, дорогу! — закричал грузчик, расталкивая толпу. Приближалась грузовая машина, волоча за собой прицеп.

Тем не менее следует знать, что несмотря на задержку, Юлиан не собирался лететь прямо в Веницию, провинциальную столицу Тангары. В его намерения входило посещение деревни близ фестанга на Тангаре, у восточного края долины Баррионуэво, у подножия гор Баррионуэво — деревни, расположенной неподалеку от затерянного в горах фестанга, или монастыря Сим-Гьядини. Это было старое массивное строение, но из долины оно казалось крохотным, почти неразличимым среди темных, мрачных вершин Баррионуэво, покрытых снеговыми шапками и постоянно окруженных тучами.

— Я постараюсь вылететь как можно быстрее, — пообещал Юлиан.

Отто кивнул.

Мимо них, в сторону погрузочной зоны, проезжали машины с прицепами.

В другой, нижней зоне, видной с верхней платформы через решетку, на которой стояли собеседники, шла погрузка гигантских резервуаров с топливом.

Они стояли на втором погрузочном уровне.

Экипаж и пассажиры поднимались еще выше и через небольшой люк попадали на борт судна.

— Берегись! — крикнул кто-то.

Послышалось фырканье, стук копыт и шум судорожных движений — к погрузочному люку вели до смерти перепуганных лошадей.

— Поосторожнее с ними! — предупреждающе крикнул Юлиан.

Отто сорвал холщовый чехол с одной из стоящих неподалеку повозок и набросил его на голову первой лошади. Та оступилась на решетке и пошатнулась, замотав головой на длинной, долгогривой шее. Вскоре лошадь перестала вырываться, просто переступала по решетке, принюхиваясь и фыркая.

— Хо, приятель, — ободряюще произнес Отто, похлопывая животное по шерстистому боку.

Высвободив поводья, Отто обмотал их вокруг головы животного и передал свободный конец конюху.

— Теперь можно уводить его, — сказал Юлиан.

Конюх крепко взялся за повод, там, где прежде его сжимала рука Отто, и повел животное, совершенно переставшее упираться, на корабль.

Остальные лошади, видя спокойствие вожака, постепенно утихомирились и почти без принуждения последовали за ним.

— Как следует присмотри за ним на корабле, — крикнул вслед Юлиан.

— Да, господин, — ответил конюх.

Обычно стойла для таких животных обивали мягким материалом, поскольку нервные, сильные животные могли повредить себя, особенно в возбужденном состоянии, когда чуяли запах самок.

— Откуда ты узнал, что надо закрыть ему глаза? — спросил Юлиан.

— В школе Палендия, — объяснил Отто. — Так обычно успокаивают женщин-пленниц, правда, чаще пользуются одеялами, а не мешковиной.

— Понятно, — кивнул Юлиан.

— Еще их можно охватить веревками за пояс, вместе с руками.

— Да, — ответил Юлиан.

Повязки на глаза тоже могли оказаться полезными — они смущали пленницу, поскольку в этом случае женщина не помнила, где она находится, куда может идти, какие опасности ее окружают, или, скажем, не знала, ударят ее вновь или нет, ударится ли она сама обо что-нибудь, если вздумает пошевелиться, или упадет. Ей вовсе не хотелось наступить на острый шип или попасть связанной в бассейн с плотоядными муренами. Но если от пленницы требовалось молчание, для этого существовал ряд приспособлений.

— Пленницы? — вдруг переспросил Юлиан. — В школе Палендия?

— Да, иногда их приводили туда — обычно ими были девушки из гумилиори, если только не происходило ошибки.

— Об этом я не слышал, — удивился Юлиан.

— Разумеется, о таких делах предпочитали молчать.

— Вполне понятно, — заметил Юлиан.

— Потом этих женщин отпускали и даже давали денег.

— Прекрасно.

— Не думай о них, — посоветовал Отто. — Они были всего лишь из гумилиори, жительницы Империи.

— Понятно, — усмехнулся Юлиан.

— Мы почти закончили погрузку провизии, — подошел с докладом один из офицеров.

— Хорошо, — кивнул Юлиан. — Я считал, — продолжал он, обращаясь к Отто, — что в таких школах, как у Палендия, держат рабынь для удовольствия бойцов.

— Конечно, — подтвердил Отто. — Эти рабыни просто свирепели, когда их сажали в клетки, заменяя другими. Но это было на пользу рабыням — они становились еще усерднее, чувственнее, и мужчины после робких, смущенных, неумелых деревенских девчонок были рады ощутить великолепное прикосновение настоящей женщины — стонущей, вскрикивающей, умоляющей, беспомощной возбужденной рабыни.

— Топливо на борту, — доложил еще один офицер.

— Хорошо, — отозвался Юлиан.

— Капитан скоро будет готов к вылету, — объявил помощник капитана.

Мимо прошли двое мужчин, загоняющих на корабль стадо коров.