Король

На Телнарии существовало два вида испытаний, одно из которых позволяло распознавать рабынь среди свободных женщин — обычно его применяли, когда беглянки-рабыни старательно пытались выдать себя за свободных женщин, но так же это испытание могло служить для выявления свободных женщин среди рабынь: они могли прятаться среди них при осаде города. Еще одно испытание показывало естественность или неестественность поведения рабыни. Конечно, рабство не было просто вопросом поведения, но уходило корнями глубоко в душу женщины, пронизывая каждую клетку ее тела. Отрицательные результаты испытаний означали простую видимость рабства, его симуляцию. В таких случаях рабыне быстро давали понять, что значит рабство и то, кто она такая. Сообразительным женщинам не требовалось много времени, дабы уяснить это. Иногда им просто предлагали выбор между абсолютным рабством или смертью, и женщины понимали, что третьего не дано, что у них не остается права действовать, лицемерить или даже просто о чем-то думать. В этот момент женщинам приходилось вслушиваться в самих себя, проникая внутрь своей души глубже, чем когда-либо в жизни. Эмоциональный катарсис заставлял их познать себя, и женщины в экстазе падали к ногам ненавистных прежде хозяев, радуясь этому открытию.

Дверь секции открылась, и женщина быстро подняла голову. Она прижала к себе колени, склонилась к ним грудью и крепко обняла их руками, стараясь скрыть свое тело.

Как ужасно, что ей не позволили одеться!

Скотник, коренастый, плечистый и добродушный мужчина с простоватым лицом просунул в дверь руку и выключил верхний свет.

— Эй ты! — крикнула женщина, когда он уже собрался уйти.

Дверь закрылась за мужской фигурой.

— Поди сюда! — снова позвала она.

Теперь в секции стояла темнота, ее освещали только два крохотных красноватых ночника на стене.

Этого хватило, чтобы проверить секцию и ее обитателей или содержащийся в ней груз.

Казалось, мужчина не слышал ее криков.

Она позвала еще раз:

— Подойдите! — Шаги в коридоре замерли. — Прошу вас, подойдите сюда!

Тускло освещенный красноватой лампочкой, мужчина появился на пороге. Постояв немного, он вновь собрался уходить.

— Господин! — позвала женщина. — Прошу вас, господин!

Он подошел к клетке.

— По ошибке мне принесли только миску холодной овсянки, — сказала она. — Я не могу ее есть. Принесите мне что-нибудь другое, прошу вас.

— На колени, — приказал он, — выпрямись на пятках, колени в стороны, руки на бедра ладонями вниз.

Она послушалась. Как ненавистны ей были приказы такого мужлана!

Неужели для ее роли и впрямь требуется послушание, как в ничтожной рабыне?

— Теперь сложи руки за головой, — потребовал он. И этот невежа осмеливался командовать ею! Женщина выполнила приказ, испытывая странное ощущение.

— Я не могу есть эту остывшую слизь, — произнесла она. — Ее принесли мне по ошибке. Принесите что-нибудь другое.

Как странно звучали эти слова при ее позе!

Мужчина попробовал дверцу клетки, но она была крепко заперта. Неужели он собирается войти? И если да, то зачем?

К счастью, у него не было ключа.

Разглядев на замке проволоку с восковой печатью, мужчина раздраженно сплюнул.

Насколько знала женщина, это была печать девственницы. Если она оказывалась сломанной, это означало, что в клетку кто-то входил без разрешения.

Мужчина пристально разглядывал ее, и женщина почувствовала испуг.

— Нет, — наконец произнес мужчина и отвернулся.

— Уже поздно, — напомнила женщина. Вправду, по времени на корабле стоял поздний вечер.

— В этой клетке жесткий железный пол, — объяснила она. — Я могу замерзнуть. Принесите мне матрас!

— А ты свернись, — подсказал мужчина. — Ложись на бок и свернись клубком.

Она выполнила приказ.

— Принесите мне матрас, — еще раз попросила она.

— Нет.

— Как вас зовут? — требовательным тоном произнесла она.

— Квалий.

— Чем вы занимаетесь на корабле?

— Я скотник.

— А что вы делаете здесь? — не отставала она.

— Присматриваю за свиньей.

Она задохнулась от ярости.

— Свернись получше, — приказал он.

Она раздраженно выполнила приказ, высоко подняв правое бедро и обнажив нежное лоно. При этом ее талия изогнулась, образуя глубокую впадину с округлыми склонами, колени прижались к упругой груди.

Ее тело было великолепным даже для рабыни.

— Принесите мне одеяло, — снова попросила она.

— Нет, — отрезал он.

— Я доложу о вас старшему офицеру, — пригрозила она, — или капитану!

Конечно, с тех пор, как ее ввели на корабль, она не видела ни старшего офицера, ни капитана. Скотник отвернулся.

— Хотя бы маленькую подстилку, господин! — настаивала она.

Он остановился у двери и оглянулся.

— Прошу вас, господин! — уже безнадежно крикнула она. — Господин!

Он постоял на месте.

— Принесите подстилку, господин!

— Нет, — решительно отказался он и вышел.

Женщина вновь села в клетке.

Что за невежа и дурень, думала она, но даже не попыталась предположить, что он — агент Иаака. Наверняка Иаак не стал бы доверять столь сложную задачу тупому и невежественному мужлану.

Но ей пришлось встать перед ним на колени, принимать позы по его указанию!

Неужели она действительно рабыня?