Король

Испустив еще один крик, мощная фигура рванулась вперед, взметая снег вокруг себя, схватила топор Атлара и бросилась на ближайших конных герулов. Первый удар острого лезвия снес голову коню, и фонтан крови, вырвавшийся из раны, окрасил снег на ярды вокруг. Всадник соскользнул со спины коня. Мощная фигура развернулась, и топор отсек ногу другого герула у бедра, перерубив даже подпругу седла и бок лошади, и на снег выплеснулась новая кровь, отмечающая работу топора. Нырнув в сторону третьего коня, человек вспорол лезвием его брюхо, но всадник успел соскочить и теперь барахтался в снегу. Конь пронзительно ржал, на его ногах путались внутренности, а судорожные движения еще сильнее рвали их из живота. Вожаку герулов удалось развернуть своего коня и отогнать его в сторону, где он остановился и взял копье наизготовку. Он осмотрел своих людей — их было пятеро. Утинн и Атлар мертвы. Еще один, Утак, уползал прочь, волоча окровавленный обрубок ноги и оставляя темную полосу на снегу. Он бился в десяти ярдах от волокуши. Всадник, которого сбросила лошадь при внезапном появлении врага, теперь вновь забрался в седло. Еще один, тот, чьей лошади распорол брюхо неизвестный, торопился к перепуганной, стреноженной лошади Атлара. Он рывком заставил ее подняться, перерезал путы и взобрался в седло. Всадник, выпавший из седла, был вновь сброшен, и теперь бежал подальше от волокуши, чтобы присоединиться к вожаку. Неизвестный с двойным топором в руке отступил подальше от лошади, которая, вращая глазами, билась среди своих дымящихся внутренностей, разбросанных на снегу, блестящих и склизких, превратившихся в отвратительную массу.

В живых осталось четверо герулов, трое из них были на конях.

Один поднял копье и прицелился.

— Подожди! — крикнул вожак, но герул уже с яростным криком пришпорил лошадь, и та, заржав от боли, рванулась по снегу.

Она тут же оказалась вблизи от неизвестного. Тот, пытаясь избежать удара, оступился в снегу и зашатался. Он старался сохранить равновесие. Копье скользнуло мимо, и герул взвыл от досады. Неизвестный, вертясь в снегу, ухитрился оказаться под тупой кромкой лезвия. Конь поднялся на дыбы. Человек чувствовал тепло его разгоряченного тела, видел блестящую шкуру и меховые сапоги всадника. От удара он упал в снег и потерял в нем топор. Он старался ускользнуть от копыт, проваливающихся в сугробе. Всадник развернул коня и вновь прицелился, намереваясь нанести еще один удар. Неизвестный устало поднялся на ноги. Подгоняемый шпорами конь с окровавленными боками ринулся вперед. Неизвестный избежал удара, отразив копье взмахом руки. При следующей атаке он вновь был сбит с ног, но ухватился за копье повыше наконечника. Изумленный всадник, неожиданно втянутый в борьбу за обладание оружием, тоже ухватился на него, но копье могло с таким же успехом быть в руках нескольких человек против неизвестного, и вскоре всадника потянуло влево, он выпустил оружие и схватился за луку седла, едва не соскользнув со спины коня. Когда конь развернулся, оступаясь в снегу, неожиданно рука герула попала в тиски пальцев неизвестного, стащившие его с седла и бросившие на спину. Ослепленный рыхлым, глубиной более фута снегом, герул не видел, что над ним заносят копье. Его наконечник прошил тело насквозь и остановился, только достигнув мерзлой земли. Перепуганного коня с боками, покрытыми ранами от шпор, поймал оставшийся пешим другой герул. В один миг он очутился в седле и выхватил копье из снега, куда воткнул его прежде. Неизвестный стоял над поверженным врагом. Оседлавший чужого коня герул вернулся к кучке своих товарищей. Теперь в ней было трое конных герулов. Из груди убитого копье торчало почти вертикально, напоминая вешку в снегу. Неизвестный поспешил прыгнуть в яму, разрытую копытами коня возле самой волокуши. Он ощутил под снегом свой оброненный во время бурана меч и уже через секунду держал его.

Трое герулов настороженно переговаривались. Неизвестный видел, как их вожак жестами и быстрыми словами организует нападение. Вероятно, вот-вот он должен был начать действовать. Неизвестный не питал особых надежд успешно отразить нападение всадников, поскольку был пешим и недостаточно вооруженным. Тем более, что этими всадниками были герулы — многие из них учились ездить верхом, цепляясь за гриву коня, прежде, чем начинали ходить. Подобные герулам существа породили легенды о кентаврах — полулюдях, полулошадях, поскольку их постоянно видели верхом и они как будто становились одним целым со своими лошадьми. Имперская кавалерия, вооруженная подобным образом, не решалась встречаться в открытом бою с герулами.

Четыре лошади лежали в окровавленном снегу, одна из них была обезглавлена, у другой распорото брюхо, у третьей сломана нога, еще одна была ранена, и хотя тело всадника слегка защитило ее, но сам всадник потерял ногу и теперь умирал поодаль, судорожно хватаясь за обрубок.