Королек – птичка певчая

– Если вы считаете, что меня интересуют друзья вашего отца или ваши собственные друзья, вы ошибаетесь. – Я выпалила это совершенно неожиданно, ни с того ни с сего, и вышла.

После этого случая всякий раз, когда Кямран появлялся в пансионе, я под разными предлогами не выходила к нему. Коробки, которые он продолжал приносить, я открывала в саду или классе и тут же отдавала на разграбление подругам, даже не притронувшись к ним.

Все было ясно. Несомненно, счастливая вдовушка жила где-нибудь недалеко от пансиона. Они договорились еще в ту ночь… Мой кузен часто хаживал к ней в гости, а на обратном пути заглядывал в пансион.

Какое мне дело до их нравственности?! Но меня бесило, что я стала игрушкой в их руках. Всякий раз, когда я думала об этом, меня бросало в жар, и я кусала губы, чтобы не заплакать от злости.

Было, конечно, очень просто узнать, где живет Нериман, спросив об этом дома. Но я не представляла себе, как можно произнести вслух имя этой женщины.

Однажды в воскресенье я гостила дома. Кто-то обратился к Неджмие:

– Ты знаешь, два дня тому назад я получила письмо от Нериман. Кажется, она очень счастлива…

В этот момент я собиралась выйти из комнаты, чтобы искупать в бассейне маленького пуделя. Услышав это известие, я остановилась у порога, присела на корточки и осторожно выпустила собачонку на пол. Расспрашивать о счастливой вдовушке я, конечно, не стала бы, но никто не мог запретить моим ушам слушать.

– Нериман очень довольна мужем. Ах, если бы бедняжка хоть на этот раз оказалась счастливой! – продолжала гостья.

А Неджмие, как глупое эхо под куполом бани, повторила:

– Да, да, пусть хоть в этот раз будет счастлива, бедняжка!

На этом разговор прекратился. Неожиданно все выяснилось само собой.

Я спросила шутливо:

– Ханым-эфенди вторично вышли замуж?

– Какая ханым-эфенди?

– Та, от которой вы получили письмо. Нериманханым.

Неджмие ответила мне за гостью:

– Как, разве ты не знала? Давно… Нериман вышла замуж за инженера. Вот уже полгода они с мужем в Измире.

Тут я сама пропела, как молитву:

– Ах, пусть бедняжка хоть на этот раз будет счастлива! – подхватила собачонку на руки и выскочила из дома.

Но к бассейну я уже не пошла, а помчалась по саду не разбирая дороги.

* * *

В то же лето я совершила небольшое путешествие в Текирдаг[15]. Как известно, Аллах очень щедро наградил меня тетками. Так вот, одна из них жила в Текирдаге. Ее супруг Азиз-бей много лет служил там мутесаррифом[16]. У них была дочь Мюжгян. Среди многочисленных двоюродных братьев и сестер я, кажется, любила ее больше всех.

Мюжгян была очень некрасива, но для меня это не имело никакого значения. Я была младше всего на три года, но с детства привыкла считать Мюжгян совсем взрослой. И теперь, хоть разница в летах проявлялась все меньше, мое отношение к ней не изменилось, и я по-прежнему величала ее «абла»[17].

Мюжгян-абла была моей полной противоположностью. Насколько я считалась сумасбродной и озорной, настолько она слыла серьезной и вдумчивой. Вдобавок ко всему она была крайне деспотична. Можно сказать, что только она могла заставить меня сделать все, что ей захочется. Даже если наставления ее обижали меня или я упрямилась, не считаясь с ее желаниями, в конечном счете мне всегда приходилось уступать. Почему? Не знаю. Наверно, потому, что познавший несчастье любви всегда превращается в пленника.

Обычно раз в два-три года Мюжгян вместе с матерью приезжала в Стамбул и гостила у нас или у других теток по нескольку недель.

Но в то лето мне прислали из Текирдага почти официальное приглашение. Тетка Айше писала сестре: «На вас я не рассчитываю, но Феридэ мы ждем в эти каникулы непременно, хотя бы на два месяца. Я ведь тоже ей как-никак тетя. Если Феридэ не приедет, и дядя Азиз, и я, и Мюжгян – мы все очень обидимся».

Текирдаг казался тетке Бесимэ и Неджмие краем света. Они щурились, словно смотрели на далекие звезды, и твердили:

– Виданное ли это дело? Возможно ли?

– Если вы разрешите, я буду иметь честь доказать вам, что невозможного не бывает, – отвечала я, склоняясь перед ними с шутливой почтительностью.

Многие из моих подруг на летние каникулы уезжали куда-нибудь вместе с родителями и потом страшно хвастались перед другими девочками. Выходит, и мне представлялся подобный случай.

А хорошо бы к прошлогодней сказке о возлюбленном в этом году прибавить еще рассказ о путешествии! Как хотелось мне, взяв в руки портфель, самостоятельно, подобно американским девицам, о которых мы читали в романах, подняться одной на борт парохода. Но какими воплями встретили тетки мое желание! Они ни за что не соглашались отправить меня в Текирдаг без провожатого. Мало того, они испортили мне настроение всякими обидными наставлениями: «В темноте не свешивайся с палубы… Ни с кем не разговаривай… Не бегай, как сумасшедшая, по пароходным трапам…» Можно подумать, что у старенького, величиной с калошу, пароходишка, курсирующего до Текирдага, были стометровые трапы, как у трансатлантического гиганта.