Королев

Прощаясь, Королев как бы вскользь заметил:

– Юрий начал – другие продолжат. Не сомневаюсь, что на вашей земле уже растет собственный Гагарин, – рассмеялся Сергей Павлович. – Циолковский справедливо говорил: «Человечество приобретает всемирный океан, дарованный ему как бы нарочно для тою, чтобы связать людей в единое целое, в одну семью».

Вернувшись в Москву, на одном из производственных совещаний С. П. Королев поделился впечатлениями от поездки в Чехословакию. Он говорил о высокой культуре научных исследований в Чехии и Словакии, применении на их предприятиях передовой технологии, рационально продуманной организации труда, жесткой экономии сырья, материалов и электроэнергии.

– Нигде не видел праздно шатающихся, как порой встретишь у нас. На «перекуры» не теряют часы. Каждый четко отвечает за свое дело. – И, повернувшись к своим заместителям, потребовал: – Наведите порядок. Сам буду проверять. Профсоюзы в Чехословакии стеной стоят за интересы производства. А у нас бездельника с работы не выгонишь – защищают. В общем, у чехословацких друзей есть чему поучиться. Учиться нам не вредно у всех, у кого есть чему, и нечего кичиться «мы первые», – Сергей Павлович взглянул мельком на маленький листочек бумаги с перечнем вопросов, на которых надо остановиться в выступлении, продолжал: – В будущем году намечено созвать совещание представителей социалистических стран. Разговор пойдет о космических проблемах. Нам следует подготовить свои предложения. Пора объединять наши успехи. Представляете, какова будет общая мощь научно-технического потенциала?! Горы свернем. Знакомство с Чехословакией меня в этом убедило...

12 октября 1964 года начался полет первого в мире трехместного корабля «Восход». Проходил он вполне успешно: системы корабля работали отлично, настроение у экипажа приподнятое, жалели они только об одном – о своем согласии на суточный рейс. Им это показалось мало, и Константин Феоктистов в одном из сеансов связи набрался смелости:

– Здесь так много интересного, нельзя ли продлить полет еще на сутки? – попросил он.

– Вот как? – удивился Королев и тут же ответил шекспировской строкой: – «О, много есть чудес, о друг Горацио, на свете», – и вслед категоричное: – Работаем строго по программе. До встречи на Земле! – и, обернувшись к Яздовскому и Парину, с явным удовольствием сказал: – Вот ведь понравилось! А вы говорите невесомость, – добавил он, направляясь к двери.

– Интересно?! Такой технократ, – бросил вслед уходившему Главному конструктору молодой специалист, – и на тебе, Шекспир.

– Позвольте, молодой человек, – резко оборвал его обычно невозмутимый Парин. – Вы недостойно судите о Сергее Павловиче. Вы просто не знаете его, – обиделся на специалиста Василий Васильевич. – Мне посчастливилось, именно посчастливилось в редкие часы отдыха беседовать с ним. Я завидовал ему, когда он читал на память отрывки из «Войны и мира». Я заслушивался его голосом, когда он декламировал, извините за старое слово, стихи Лермонтова, Шевченко, Твардовского. А как вдохновенно звучит в его устах есенинская «Русь».

– Извините, Василий Васильевич, я не знал, да и не хотел сказать ничего плохого, – все больше сгорая от неловкости, лепетал молодой специалист.

– Сергей Павлович многосведущ по многим вопросам, далеким от его профессиональных привязанностей, – В. В. Парин еще раз с упреком взглянул на молодого инженера и пместе с Яздовским вышел с пункта связи.

– Ты действительно насчет технократа попал пальцем в небо, – упрекнул своего товарища инженер-оператор. – Со мной случился такой казус. Как-то Сергей Павлович зашел ко мне домой не помню зачем, может быть, захотел посмотреть, как живут его сотрудники, не знаю. Но, не увидев в моей комнате книг, подошел к воображаемой книжной полке и не без иронии начал:

«У вас прекрасные книги. Русская классика, Драйзер, Уэллс, Маяковский, Станислав Лем, Ефремов... Даже Циолковский, Эйнштейн. Тут у вас и всевозможные справочники». Главный назвал примерно полсотни авторов. Я в то время считал, что незачем иметь свои книги, когда есть библиотека. Стоял и молчал. Хороший был урок моему нигилизму. А заключил свою импровизацию Сергей Павлович такими словами: «Человек без книг, как без воздуха, жить не может». Через несколько дней я обнаружил у себя на рабочем месте брошюру Циолковского. Этой книгой Сергей Павлович положил начало моей библиотеке.

– Забили меня по шляпку, что гвоздь в дерево, – поднял руки вверх инженер, что назвал Главного конструктора «технократом». – А все-таки, как ты считаешь, что наиболее характерно для Главного как ученого?

Стоявший поодаль и не вмешивавшийся до сих пор в разговор К. Д. Бушуев подошел к ним:

– Вы можете не согласиться с моим мнением. Но я с Королевым не один пуд соли съел. По моему мнению, он обладает блестящей инженерной интуицией и не менее чудесным даром видеть сверху, снизу – со всех сторон, что, где и как делается. И если что-то не так, он вовремя, именно вовремя подбросит на слабый участок свежие силы, притормозив что-то второстепенное.

– Полководец.