Королев: факты и мифы

В 1934 году он приехал в Москву, работал в московском филиале Остехбюро, а уже на следующий год закончил МЭИ, защитив секретный диплом по системам специального радиооповещения: передача закодированной информации, радиовзрыватели, радиосчетчик под рельсами – считает поезда и передает куда надо – и прочие остроумные штучки. Остехбюро превратилось в НИИ-20 – большой институт, которому, как и РНИИ, покровительствовал Тухачевский, изо всех сил толкавший новую технику в армию. В Остехбюро он занимался делами, которые в будущем очень облегчили его быстрое вхождение в ракетную тематику, – дистанционным радиоуправлением самолетов, танкеток, торпедных катеров и прочих неодушевленных существ, которые должны были слушаться людей. А перед самой войной переключился на дело совершенно новое и невероятно интересное – радиолокацию. Рязанский разрабатывал приемную часть первого советского радиолокатора П-2, когда началась война. Радистов эвакуировали в Барнаул, где они работали практически круглосуточно и сделали локатор в невиданно короткие сроки, за что и получили Сталинскую премию. Потом Михаил Сергеевич делал П-3 – локатор наведения. Тут подключился к нему Женя Богуславский, и быстро обнаружилось, что вместе у них все получается не в два раза быстрее и лучше, а в три и, может быть, даже в четыре. Не заинтересоваться радиосистемой наведения Фау-2 в конце 1944 г. они не могли: уж больно интересно было узнать, как это все у немцев получалось. Дальше все известно: Германия, Королев, ракетная техника...

Став в 1946 году главным ракетным радистом страны, Рязанский жил с женой и двумя детьми в полуподвале на Стромынке, потому что просто представить себе не мог, как это он пойдет просить квартиру. Охотно допускаю, что Михаил Сергеевич так бы до конца своих дней и прожил в полуподвале, но здесь наметились в его жизни важные административные перемещения. В январе 1951 года Устинов назначил Рязанского вместо самоликвидировавшегося Тритко главным инженером НИИ-88. Так на полтора года Михаил Сергеевич стал начальником Королева. Рязанский никогда не скрывал от Устинова, что общие вопросы развития ракет интересуют его меньше, нежели проблемы радиотехники.

С появлением Янгеля он надеялся вернуться к своим приемникам и передатчикам, но воля Дмитрия Федоровича тянула его наверх, превратив летом 1952 года в начальника главка Министерства вооружения. Михаил Сергеевич к чиновничьей работе был совершенно не приспособлен. Должностью своей он очень тяготился, тяготил весь главк и, в конце концов, начал тяготить министра своими бесконечными просьбами вернуть его в радиолоно.

Устинов, как всякий настоящий начальник, отменять собственные приказы не любил, но делать было нечего, и менее чем через два года Рязанский возвратился в родной НИИ-885, научным руководителем и Главным конструктором которого он оставался 32 года, до самого дня своей смерти.

Двухлетнее пребывание в министерстве имело все-таки и свои положительные стороны. Во-первых, Рязанский теперь ясно представлял себе все устройство министерского механизма. Лучше других Главных знал он, как ту или иную бумагу надо составить, с кем согласовать и кому направить, «на кого выйти», решая тот или иной вопрос, а если требуется, как кого обойти ловчее. Во-вторых, высокая министерская должность позволила ему расстаться со Стромынкой, потому что начальник главка не имеет права жить в полуподвале.

По воспоминаниям очевидцев, на Совете Главных, да и на других совещаниях тоже, Михаил Сергеевич выступал редко. Он не считал себя авторитетом в других ракетных специальностях и предпочитал отмалчиваться, когда речь не касалась проблем управления. Зато тогда, когда он брал слово, его слушали внимательнее, чем других. «Старый мышь, мудрый мышь», – часто в шутку говорил о нем Королев.

Увлеченный своей радиотехникой, Рязанский, в отличие от Пилюгина, не был рукоделом, равнодушно относился к бытовой радиоаппаратуре, а если требовалось починить дома телевизор, чинил, но без энтузиазма. Он не замыкался в кругу только ракетных интересов, подобно Королеву. Его собеседниками были Козинцев, Чуковский, Твардовский, он собирал богатую библиотеку, любил читать и обсуждать прочитанное. Тяжело больной, говорил сыну в больнице:

– Надо дотянуть до конца «Детей Арбата»....

Журнальная публикация романа Анатолия Рыбакова завершилась в июле 1987 года. Рязанский умер в августе.

Умирал тяжело, от рака предстательной железы. Впал в забытье, что-то тихо бормотал в бреду.

– Я пытался разобрать последние слова, – рассказывал его младший сын Николай Михайлович. – Поняв, растерялся. Отец говорил об использовании высокотемпературной сверхпроводимости в радиосистемах. С этим и умер...