Королева

— Я смотрю на твои движения, на все твои движения, — шепотом произнес он, прищурившись. Дышал он ртом, отчего казалось, будто ему не хватает воздуха. — Ну, будь добра, милая Кэт, я так восхищен…

— А я не могу восхищаться твоим почерком, если только ты не постараешься писать лучше, — отрезала я и поднялась, чтобы отодвинуть свой табурет подальше от Артура.

— Кэт, послушай меня, — с мольбой произнес он. Смотрел он при этом с таким отчаянием и любовью, что у меня даже заболело сердце. Но я уже начинала побаиваться Артура. Не того, что он на меня набросится (хоть и чувствовалось, что ему этого очень хочется), а того, что он поставит под угрозу все мои мечты и стремления.

— Перестань! Лучше перепиши-ка вот эту последнюю строчку, — резко бросила я с такой злостью, что даже сама удивилась. Я ни с кем не разговаривала таким тоном после того, как заявила Мод, что подозреваю ее в убийстве моей матери.

— Кэт! — выдохнул Артур. Его глаза перебегали с моего лица на корсаж. — Не уходи! Клянусь, я даже пальцем к тебе не прикоснусь. Только послушай, что я расскажу о своих планах на будущее. Пусть я и не наследник, но отец ведет переговоры с королем через некоего Томаса Кромвеля — человека, близкого к трону, — о покупке для меня Дартингтон-холла, он находится в тех местах, откуда ты родом. Я перееду туда, заведу семью — а разве тебе не хотелось бы возвратиться на родину и стать леди Чамперноун, когда меня посвятят в рыцари за заслуги перед королем?

Я смотрела на него с нескрываемым ужасом. Дартингтон-холл? Да ведь Кромвеля там принимали супруги Барлоу, и они не только ко мне были добры, но и его встретили радушно. Они спасли меня, позволив ухаживать за Сарой, а что она-то станет делать без дома, к которому так привязана и который стал ей родным? Да-да, я знала, что Барлоу владеют этим поместьем временно, оно не принадлежит им от рождения и не подарено за заслуги, но тот Томас Кромвель, которого я знала, не станет всаживать нож им в спину, стараясь отнять у них имение для того, чтобы передать его кому-то другому. Он не станет (Боже правый, не допусти этого!) помогать сэру Филиппу отобрать поместье у Барлоу в оплату за то, что я все эти годы живу здесь.

— Вижу, тебя сразила эта новость, — произнес Артур. — Ты даже сказать ничего не можешь, а ведь ты, в отличие от моих глупеньких сестричек, девица разумная, умнее всех нас — ну, может быть, кроме Джона. В учебе ты лучше всех. Ты превзошла нас даже в грамматике и риторике — я сам слышал, как мастер Мартин это говорил. Он сказал маме, что скоро ты сможешь сама преподавать почти все, что мы учим.

В другое время я бы сплясала жигу, услышав такую похвалу, но сейчас все мои мысли были поглощены тем, что у Барлоу могут отнять Дартингтон-холл.

— Так дашь ли ты мне хотя бы слабую надежду на то, что подумаешь над моим предложением? — шепотом спросил Артур, наклоняясь ко мне через разделявший нас стол. — Пока мастер Мартин не вернулся, чтобы взглянуть на наши успехи, можешь ли ты пообещать мне, что хотя бы обдумаешь мое предложение? Мои родители благословят нас, ведь это будет брак по любви. Мы очень дальние родственники, такие браки время от времени случаются в наших краях. И ты вернешься в Дартингтон с триумфом… Кэт, ты побледнела! Ты не упадешь в обморок? Ну, скажи же хоть что-нибудь!

Может, мне в конце концов написать самому Кромвелю, умолять его не допустить, чтобы у Барлоу отняли Дартингтон-холл? Но кто возьмется тайно доставить ему это послание? Может, сказать Артуру: если я для него хоть что-нибудь значу, пусть отговорит отца от такой недостойной сделки? В тот день Кромвель пал с пьедестала, воздвигнутого мной и моими надеждами, — теперь я поняла, что он помогает другим лишь постольку, поскольку это приносит пользу ему самому. Да, конечно, это и раньше было понятно по тому, что он мне говорил. И что теперь — если я хочу взобраться наверх по той лестнице, о которой он рассказывал, — я буду навсегда связана с ним?

Ни на мгновение не позволила я Артуру подумать, будто стану размышлять о его просьбах и заверениях. Я ни за что не вернусь в родные края его женой, даже если в таком случае моим домом станет Дартингтон-холл, потому что тем самым я глубоко ранила бы людей, которые были мне далеко не безразличны. Я во что бы то ни стало должна попасть в Лондон, хоть одним глазком взглянуть на Тюдоров, на их дворцы и блеск их власти.

— Никому не рассказывай, пожалуйста, о чем ты мне тут говорил, — ответила я, вставая на дрожащих ногах из-за стола. — Никто, кроме нас, не должен этого знать.

— Я… я умею хранить тайны. Но смею ли я надеяться? Само собой, если тебе так хочется увидеть Лондон, мы можем там побывать. Когда я пробью себе дорогу, мы даже дом там сможем приобрести…