Королева

Елизавета II не склонна предаваться мрачным размышлениям о смерти, однако, разменяв девятый десяток, судя по всему, решила пройтись по “жизненному списку”, доделывая недоделанное и посещая непосещенное. В июне 2008 года она впервые побывала на ланче в “Пратте”, закрытом мужском клубе на Сент-Джеймс-стрит, принадлежащем герцогу Девонширскому. По приглашению охотничьего общества (68) “Шикар-клуб” королева с мужем встретилась с другими десятью участниками за аперитивом у большого камина, перейдя затем к более плотной трапезе – копченому лососю, бараньим отбивным и пирогу с патокой. В июле она присутствовала (69) на ежегодной Лебединой переписи – традиционном кольцевании лебедей на Темзе (принадлежащих суверену), берущем начало в XII веке. Кроме того, королева стала ездить из Кингс-Линна (70) в Норфолк в зимний отпуск в Сандрингеме обычным пригородным поездом – правда, не в общем вагоне. Королева с небольшой свитой занимает отдельное купе первого класса – из соображений безопасности.

На охотничье-рыболовные выходные в Сандрингем и Балморал начали звать больше представителей младшего поколения. “Но мы их почти не видим, – говорит постоянная гостья Елизаветы II и Филиппа с 1950-х годов. – Им просто неинтересно со стариками” (71).

Дети давних друзей обнаружили (72), что Елизавета II с готовностью принимает приглашения на неторжественные обеды и находит время поболтать с их собственными детьми-подростками. На восьмидесятилетие одной из своих “подружек невесты” (73), леди Элизабет Лонгман (в кругу знакомых известной как “Смит”), Елизавета II отправилась на устроенную в честь именинницы коктейльную вечеринку в маленькой квартирке. Оставив телохранительницу ждать в машине, королева поднялась вместе с одним из гостей на хлипком лифте и пробыла на вечеринке больше часа, четверть этого времени разговаривая с внуком Смит, Фредди ван Зевенбергеном, дизайнером, создающим уменьшенные копии особняков.

В июне 2008 года, впервые за девять лет, лошадь Елизаветы II выиграла последний день скачек в Аскоте. Двухлетний жеребец по имени Фри Эйджент преодолел, как выразился Джон Уоррен, “стену” (74) из опережавших его десяти лошадей всего за шестьсот метров до финиша, вырвавшись на два корпуса с четвертью. “Получилось!” (75) – закричала королева. Вскочив со своего места между Уорреном и Филиппом, она выбросила кулак вверх в победном жесте – подарив вечерним новостям BBC непривычно эмоциональный кадр со своим участием. “Это была искренняя радость”, – говорит Джон Уоррен. После, как свидетельствует ее пятидесятидвухлетний советник по племенной работе, “она с юношеской прытью помчалась в паддок. Мы за ней едва поспевали. Жокей, Ричард Хьюз, пытался объяснить, как ему удалось, но королева хотела в этот момент только одного – погладить своего коня”.

Несколькими днями ранее, узнав, что в Аскоте присутствует Хелен Миррен, приехавшая вручать кубок, королева пригласила свою кинематографическую альтер эго на чай в королевскую ложу. “Меня бы ни за что не позвали, если бы фильм ей не понравился, – считает Миррен. – И меня очень тронуло это приглашение” (76). Королева сказала: “Здравствуйте, приятно познакомиться” и тут же завела разговор о лошадях. До Миррен Елизавета II всего раз встречалась с исполнительницей такой же роли – Прунеллой Скейлс, изобразившей королеву в “Вопросе точки зрения”. Когда Скейлс поклонилась Елизавете II в шеренге встречающих, та сыронизировала: “Наверное, вам привычнее было бы принять поклон от меня?” (77)