Королева

Дворецкий Энсли вызванивал “свободных пажей, чтобы летели сюда на всех парах” (10), потому что в Адъютантский зал продолжала прибывать родня. Восьмидесятилетняя королева Мария привела своего брата, графа Атлонского, с женой, принцессой Алисой, графиней Атлонской. “Рад, что все позади, – пробормотал граф. – Надеюсь, все благополучно, – ох, тяжкое это дело” (11). Поднявшись посмотреть на новорожденного, пожилая троица вернулась с королем, королевой и докторами пить шампанское. Сэр Джон Уир, один из официальных врачей королевской семьи, признался личному секретарю королевы Елизаветы майору Томасу Харви, что “еще никогда так не радовался при виде мужского достоинства” (12). Королева Елизавета “светилась от счастья”, а Георг VI “ликовал оттого, что все складывается отлично”. Королева Мария, восседая “в кресле с самой прямой спинкой, которую мы только смогли найти”, выпытывала “подробнейший отчет” у сэра Уильяма Гиллиатта. Филипп, как был, в кедах и спортивном костюме, поднялся с букетом из роз и гвоздик поцеловать только что отошедшую от анестезии жену.

Незадолго до полуночи младенца принесли в бальный зал, чтобы показать придворным. Томас Харви описывал его так: “Сверток, из которого высовывается лишь сморщенное личико, простая колыбелька с белым одеяльцем, а рядом няня Роу, гордо вытянувшаяся в почетном карауле <…> Бедолага, всего два с половиной часа от роду, и на него уже глазеет толпа незнакомых людей – правда, ласково и с любовью” (13). Благожелатели, узнавшие от полицейского о рождении наследника престола, все еще ликовали у ограды дворца, пока Ричард Колвилл и лейтенант Майкл Паркер, личный адъютант принца Филиппа, не убедили их разойтись.

Елизавета и Филипп назвали сына Чарльз Филипп Артур Георг. “Я не представляла, что даже в постельном режиме нет ни минуты свободной – постоянно что-то происходит! – писала Елизавета своей кузине леди Мэри Кембриджской через две недели после родов. – И все еще не верится, что у меня действительно ребенок!” (14) Особенно очаровывали молодую мать “длинные, изящные пальчики сына – совсем не похожие на мои и тем более на отцовские” (15), – как она описывала их в письме своей бывшей учительнице музыки Мейбл Лэндер. Принцесса кормила сына грудью почти два месяца, пока не слегла с корью – одной из немногих детских болезней, которыми ей из-за домашнего обучения не удалось переболеть в свое время, – и Чарльза пришлось на время забрать, чтобы не подхватил корь в таком нежном возрасте.