Королева

Она все поняла по его глазам, почувствовала летящее в нее заклинание. Время замедлилось до предела, но она знала, что не успеет, а если успеет, то на линии огня окажется он. Она бы никогда не простила себе этого, Ксаниэль не мог погибнуть из-за ее нерешительности, из-за ее неверия. Она не ошиблась, они тоже пытались противостоять совету магов, вывести их на чистую воду. Кэриен никогда бы никому бы не позволил влиять на короля с помощью магии или как-то иначе. Для понимания хватило мгновения, а уже в следующее боль разорвала ее тело, королева не успела даже крикнуть, как провалилась в спасительную темноту. И тело любимой обмякло в руках короля, что в последний момент успел подхватить ее за плечи. Лишь одинокая мысль пронеслась в этот момент в голове Эллис, — он станет достойным приемником, и доведет ее дела до конца, ну а она…, она, зато узнает, что же бывает после смерти.

Но Ксаниэль не мог позволить ей умереть. Только не сейчас, когда они были в шаге от решения всех проблем, когда не осталось смысла в дурацком пари, когда больше ничего не стояло между ними. Он с нечеловеческой скоростью уложил ее на землю, и запел. Сильнейшая эльфийская магия построена на темпе, ритме, размере строфы и, конечно же, интонации голоса. Он знал заклинание способное остановить разрушительную деятельность того, что поразило его любимую, и его голос не дрогнет. И не важно, что заклинание находится за пределом его сил и способностей, у него их хватит, непременно, иначе и быть не может. Первые не позволят уйти своей избраннице так быстро. Он верил, что и она справится, что жизненно важные органы еще не задеты, что она сильная, она выкарабкается, потому что тут у нее осталось еще много неоконченных дел, что тут остался народ, которому она очень нужна, со всеми ее невероятными идеями и представлениями. Он пел и вкладывал эту веру в заклинание, а мир пел вместе с ним, потому что не мог отпустить ту, что так любила с ним поболтать. Ту, что спрашивала совета, но и не забывала делиться радостью. Мир очень любил, когда ему радовались чисто и искренне, несмотря на проблемы и неудачи, просто потому, что жизнь достойна того, чтобы ей радовались. Голос оборвался на последней самой высокой ноте, не доступной большинству смертных. Черты лица королевы разгладились, заклинание больше не рвало ее тело изнутри, и она все еще дышала, пусть едва заметно, но дышала, и сердце продолжало биться, пока еще робко, неуверенно, как бы не понимая, что за напасть приключилась. А дальше она справится сама, потому что она сильная и никогда не сдается, даже на пороге смерти.

Король утер выступивший пот, и позволил себе облегченный вздох. Сейчас, когда боль не искажала ее лицо, он заметил на нем улыбку, ту улыбку своей последней мысли, и понял, что больше никому и никогда не позволит причинить ей боль. Аккуратно взяв супругу на руки, Ксаниэль стремительным и в то же время плавным шагом направился во дворец, теперь ей нужны совсем другие лекари.

Темнота…

Эллис поняла, что вновь способна мыслить. «Мыслю, значит, существую», мгновенно всплыло в памяти изречение древнего философа. А королеве стало интересно, это ли, то самое существование бессмертной души после смерти бренного тела, и почему, собственно говоря, так темно.

— Может, попробуешь открыть глаза, — произнес ее собственный голос в ее же сознании.

— А они у меня разве закрыты? — спросил в ответ брат близнец первого.

— Похоже, у меня шизофрения, разговариваю сама с собой, — тут же вмешался третий. Немного подумав, теперь уже, наверное, бывшая королева решила последовать совету своего первого гласа, и попыталась открыть глаза. Словно отозвавшись на ее мысли, прошло ощущение тела, пусть чувствовалось оно плохо, пусть оно почти ее не слушалось, но она его ощущала. Веки сотворенные, словно из свинца, никак не желали подниматься, и лишь после десятого усилия ей удалось их разомкнуть. Все вокруг мгновенно залили свет и где-то на грани слуха, она уловила удивленные вздохи. От яркого и непривычного света на глазах выступили слезы, и сквозь их пелену стало прорисовываться знакомое лицо.

— Откуда тут быть Ришу? — неподдельно удивился очередной ее голос.

— Это рай, дорогуша и теперь мы будем вместе навсегда, — подколол ее другой голос, так и лучащийся оптимизмом.

— Ага, размечталась, а может, я еще жива? — озвучил мысли еще более оптимистично настроенный.

— Точно прогрессирующая шизофрения, — безапелляционно изрек в ответ голос разума.

— Слава Первым, она пришла в себя! — а вот этот голос явно прозвучал не в ее голове, и так же несомненно принадлежал дракону, чье сияющее лицо она недоуменно наблюдала. Чувства возвращались стремительно, сметая все на своем пути, подобно горной лавине. Сейчас она уже чувствовала сильную сухость во рту, про ощущение, что там коты нагадили и упоминать не стоит. Краем еще не до конца вернувшегося в норму зрения королева уловила еще пару счастливых лиц, герцог и король сияли, ничуть не меньше дракона.

Эллис попыталась сказать, что хочет пить, но уста извлекли лишь едва уловимый сиплый хрип.