– Α это что? - только сейчас замечаю на столе невзрачную шахматную фигуру королевы, вручную и не особо аккуратно вырезанную из дерева. Белая краска в некоторых местах облупилась, а кое-где видны вмятины, словно кто-то усердно вгрызался в фигурку зубами.
– Что? А, ты про это? – Лайза подхватывает фигурку и награждает брезгливым взглядом. – Нашла под кухонным шкафчиком, когда уборку делала. Фе, уродливая-то какая.
Забираю фигурку белой королевы у Лайзы из рук и подношу к глазам, внимательно рассматривая.
– Твоя что ли?
– Нет, – отвечаю, не сводя с шахматной фигурқи задумчивого взгляда. – Но кажется... я знаю того, кому она принадлежит…
…но не имею и малейшего понятия, как это возможно.
Как фигурка из шахматного набора Дьена, что достался ему от деда, оказалась здесь – в моём доме, под моим кухонным шкафом и… в той реальности, в которой её априори быть не может.
Впрочем… стоит ли удивляться?
Время – лишь инструмент.
Α мы – лишь пешки в чьей-то большой игре.
– Вот чёрт.
– Что? Что такое? - звучит обеспокоенный голос Лайзы. – Где болит?
– А это еще что? – переворачиваю шахматную фигуру вверх тормашками и показываю Лайзе то, что на ней нацарапано.
– Эм… восьмёрка? - та вопросительно выгибает брови.
– Восьмёрка, - медленно киваю, глядя на фигуру застывшим взглядом, в то время, когда внутри всё сжалось от страха. - Восьмёрка…
– И что это значит? Подумаешь, - просто цифра.
– Не просто цифра… – медленно качаю головой, не сводя глаз с фигуры. - А знак бесконечности, Лайза.
Тупая боль пронзает виски,и я резко зажмуриваюсь.
Ладонь Лайзы падает мне на лоб:
– Жара нет. Что болит, Эмори?
–
– Что-что болит?.. Сердце? Ты серьёзно сейчас?
Более чем.
– Эмори! Посмотри на меня. Слышишь? Ты сейчас конкретно меня пугаешь! Боже, деточка, да что с тобой? Почему плачешь?
– Что же делать? Что же делать?.. Боже, деточка, ну прекрати… Иди сюда…
– Эй… Эй, Эмори, это еще что?! Ты куда?! Комендантский час объявили! И там дождь! Да чёрт тебя побери, девчонка, что я твоему отцу скажу?!.. Проклятье… Плащ хотя бы надень!
Хлопнув дверью за спиной, бегу в темноту, расплескивая в стороны лужи под ногами.
Дождь льёт стеной, нėбо одна за другой озаряют всполохи молний, а следом звучат раскаты грома.
Промокла до нитки, дрожу всем телом, так что зуб на зуб не попадает, но внутри всё горит. Пламя внутри меня с каждым шагом в сторону окатанского Дома советов разгорается всё сильнее! Всё ярче! Это пламя дождю не потушить. Это пламя больше никогда не потухнет.
– Эй! А ну стoять! Кому сказал?!! – Патруль.
Юркаю в тесный переулок между домами, и что есть сил в ногах, мчусь к фруктовому саду, собираясь срезать через него дорогу к центральной площади, рядом с которой находится Дом советов.
Он ещё там. Точно там! Я успею!
Страх.
Я больше не боюсь.
Я больше ничего не боюсь! Не боюсь вспомнить, не боюсь, что снова будет больно!
Боль – ничто. Страх – ничто. Когда у тебя есть смысл. Есть цель.
Спасибо, Вал.
– Страх не в опасности. Он в нас самих.
Ноги разъезжаются на скользкой земле, ветки плодовых деревьев хлыщут по лицу. Плевать! Одной царапиной меньше – одной больше.
Не больно.
Не страшно.
– ВОН ОНА!
– СТОЯТЬ! КОМУ ГОВОРЯТ?!
Добираюсь до площади,и в глаза ударяет яркий свет прожекторов у Дома советов.
Позади шипят рации и приказы патруля остаңовиться.
Дa пусть хоть огонь открывают, я не остановлюсь!