Королева Ассасинов

Она прижала руки к бокам, но её пальцы непроизвольно дергались, как будто она хотела сама раздеть его. Ткань в области его гульфика[1] сладостно натянулась. Когда он наконец-то избавился от кожаных брюк, то глубоко вздохнул от облегчения. Вскоре, он стоял перед ней совершенно обнаженный. И она все также не спускала с него глаз.

— Нравится ли моей леди мой вид?

Она сфокусировала взгляд на его лице.

— Сойдёт.

— Какой острый язычок. — Он сделал шаг в её сторону. — Быть может, стоит найти ему применение получше. Нужно придумать наказание, которое научит тебя хорошим манерам.

Когда она села на кровати, в её глазах заиграли озорные искорки.

— Ты не можешь меня испугать этим, мой милостивый сир.

Её голос был сладок, а выражение лица было божественно невинным. Если бы он увидел её такой при других обстоятельствах, то просто бы посмеялся над образом, который она пыталась разыграть. Но смеяться над обнаженной женщиной в твоей постели — не самая лучшая идея. Особенно когда эта женщина — смертельно опасная Лилли.

— Скажи на милость, почему?

— Потому что нельзя наказать удовольствием.

Прежде чем он успел обдумать её слова, она наклонилась к нему и лизнула его член по всей его длине.

— Если мой острый язычок нужен тебе лишь для твоего мужского достоинства, ты никогда не узнаешь, насколько нежным он может быть.

— Хорошо сказано.

Его глаза закатились от удовольствия, когда она взяла его в рот. Его член окружил влажный жар, в то время как она проталкивала его вглубь своего горла. Затем, когда она вернулась к головке, она стала вращать языком по кругу, как будто перед ней было самое изысканное кондитерское лакомство.

— А ты хорошо это умеешь делать.

Она выпустила его член изо рта, но продолжала поглаживать его рукой.

— Каждая женщина должна уметь это. Так приручают зверя.

Она снова провела языком по головке члена, а затем простонала:

— И, кажется, это усмиряет большинство мужчин, как правило.

Он попытался сдержать смех, но проиграл в этой схватке.

— Так ты тоже зверь, получается?

На её лице появилась зловещая улыбка, когда она снова посмотрела на него:

— Ещё какой.

Когда она снова взяла его в рот, он понял, что вынужден согласиться. Только самые порочные женщины знали, как еще можно применить свой язык, чтобы доставить такое удовольствие. Но ему не хотелось кончать ей в рот. Не в этот раз, по крайней мере.

Он намотал её волосы на руку и не сильно потянул.

— Остановись.

Она застонала, не скрывая разочарования, но сделала так, как он просил.

— Ложись на спину.

После того, как она легла, он провел пальцем между её половых губ. Он был рад, что она все еще была влажной.

— Ты готова для меня?

— Да.

Он на коленях встал между её ног и расположился прямо перед её входом. Вот они — последние секунды предвкушения. Он позволил себе насладиться моментом, прежде чем войти в неё.

Её влагалище было таким узким и горячим, когда он проник в неё, что ему пришлось закрыть глаза и перевести дыхание, чтобы не погрузиться с головой в это восхитительное чувство. Он не знал, как долго она не спала с мужчиной. Она всегда была скрытной по поводу своей личной жизни, но в течение трех лет, которые они провели вместе, он ни разу не видел, чтобы она с кем-нибудь уединялась. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы в её памяти остались плохие воспоминания об этом вечере.

— Ты собираешься спать со мной сегодня или нет?

Её дерзкий взгляд стал его погибелью. Он рывком полностью вошел в неё, а затем улыбнулся, услышав её стон.

— Нетерпеливая распутная девка. Я пытался доставить тебе удовольствие.

Она крепче сжала его мышцами внутри.

— Иногда девушке хочется, чтобы её любовник был нежен и осторожен с ней, но иногда она хочет, чтобы ей было трудно дышать и чувствовать, как бешено бьётся сердце. Боль в мышцах и нежность кожи — малая плата. Я хочу, чтобы ты меня ублажил сегодня как следует.

Он улыбнулся, услышав честное признание.

— Пусть так и будет.

Она впилась ногтями ему в плечо, когда он стал рывками проникать глубже. Он отдавался ей без остатка. Каждую каплю своей энергии он вложил в этот акт. Пот выступил на его груди, а дыхание превратилось в череду тяжелых хрипов и стонов, по мере того как в нём нарастал голод.

Но всё же он не позволил волне желания накрыть его, до тех пор пока она не закричала, а её тело не затрепетало в оргазме. Только тогда он сдался. Он освободился от контроля и ринулся в объятия наивысшего удовольствия, чувствуя, как напряглись его яйца, а энергия начала волнами покалывать позвоночник. Затем наступило блаженство. Оно длилось всего несколько мгновений, но в этот момент украденного времени, казалось, что все именно так, как и должно быть.

— Ты настоящий умелец.

Она нежно прикоснулась к его спине. Прикосновение было мягким, словно перышко, и от этого ощущения он весь покрылся гусиной кожей.

— Мастерство мужчины — всего лишь отражение женской страсти.

Он отодвинулся от неё и лёг рядом с ней на кровать.

Она засмеялась.

— Никогда бы не заподозрила тебя в ложной скромности.

Он поцеловал её в щеку.

— И не нужно.