Королева бабочек [litres]

На широкую песчаную косу было вытащено с десяток узких длинных челнов, искусно выдолбленных из толстых стволов деревьев.

– Отличные пироги! – одобрил Игорь. – На одной из них и поплывём проверять всякие рыбьи ловушки?

– Это лодки, – поправил вождь. – На них мы осенью охотимся на уток, гусей и лебедей, летом – в травянистых зарослях – отлавливаем утят и гусят, по поздней же весне, подплыв к заливным лугам, собираем из гнёзд птичьи яйца. А верши стоят вон в тех высоких камышах. Раздеваемся, берём с собой корзины, спрятанные в кустах, и лезем в воду.

Они разделись догола.

– А ты, варг, здоров! – одобрительно усмехнувшись, похвалил Борх. – Силища молодецкая так и прёт наружу. Только, вот, шрамов не наблюдается. Видимо, ты и впрямь будешь родом из Фландрии. Там жизнь спокойная, городская. Не то, что у нас…

«У дедули же разнообразных шрамов и рубцов – не сосчитать», – зачарованно выдохнул внутренний голос. – «Да, жизнь славянская – это вам не фунт сладкого изюма…».

С большими ивовыми корзинами в руках, по пояс в воде, они добрели до густых камышовых зарослей и принялись извлекать из грубых плетёных ловушек различную речную рыбу.

«Совершенно ничего особенного», – презрительно хмыкнул внутренний голос, считавший себя опытным и удачливым рыболовом. – «Плотвичка, окуньки, серебристый карась, несколько полукилограммовых щурков, подлещики, краснопёрка. А, вот, отличный линь – переливается в светло-зелёных солнечных лучах всеми цветами и оттенками радуги…».

– Как рыбка? – поинтересовался Борх.

– Мелковата, на мой вкус. Крупная, надо думать, опасается подходить к вершам. Да и глубина здесь несерьёзная. Ладно, я немного обживусь в этих благословенных и щедрых краях, а потом покажу – как и что. Обзавидуетесь ещё…

Рыбаки сделали несколько рейсов – до камышей и обратно.

– Восемь полных корзин, – подытожил Игорь. – А как мы их потащим к деревне? Рук не хватит.

– В тех же кустах найдёшь два плетёных наплечных короба. В один пересыпь содержимое пяти корзин, а в другой – трёх. Надеюсь, понятно, кто какой короб потащит?

Когда добытая рыба была успешно размещена по коробам, Игорь, возвращаясь к интересующей его теме, спросил:

– И, всё же, про «медведей», «орлов», «волков» и «рысей». А также про «Перуна» и «Сварога». Откуда, вообще, вятичи узнали эти слова?

– Варги научили, – неохотно признался Борх. – Некоторые, когда к ним возвращалась славянская речь, болтали всякое…. Да, что там. И я долгие годы был варгом. Так, вот, получилось…

– Расскажите, пожалуйста.

– Я сам, конечно, не помню, как это произошло. Потом уже мать с отцом поведали…. Мне тогда двенадцать лет исполнилось. Весна долго не приходила в Славянку. Снега упорно не желали таять. Неожиданно резко потеплело. Демоны пришли, а я память потерял. Вернее, странствовал – в призрачных мыслях и мечтах – где-то далеко…. Там солнце и Луна были жёлтого цвета. И воздух пах совсем по-другому. Люди молились Сварогу, Перуну и Велесу[12]. В дремучих лесах жили-обитали «медведи», «рыси», «волки», «мамонты» и «смилодоны». А, вот, Больших, Полосатых и Пятнистых Котов и Кошек там, вовсе, не водилось.…Потом пришли злобные «печенеги» и «половцы», загорелись соседние поселения славян. Столбы серо-чёрного дыма поднимались до самых небес. Больше ничего не помню…. Через несколько лет я заново научился говорить на ровенском языке, постепенно приобрёл «новую» память. Ну, и – в конечном итоге – стал вождём южных вятичей…. Что это там, на реке? Взгляни-ка, Гарик. У тебя глаза молодые и зоркие…

«Генная память – великое дело! Проявляется, зараза хитрая, даже через многие поколенья», – со знанием дела резюмировал внутренний голос. – «Ну, и что там у нас – на бескрайних речных просторах?».

От противоположного берега реки – через грозные буруны и страшные водовороты – плыл-пробивался чёлн, управляемый одиноким гребцом, сжимавшим в руках длинное весло.

– Белобрысый вихрастый паренёк правит к нашей косе, – сообщил Игорь. – Смело идёт, напрямик.

– Это, наверное, Ждан, мой младший сын, – насторожился Борх. – Непослушный, своевольный и упрямый мальчишка. Сто раз ему было говорено, чтобы в одиночку не переправлялся через реку. Наверное, за раками плавал. Они своими норами изрыли все тамошние обрывы.

Нос лодки неожиданно попал в один из пенистых водоворотов. Хлипкое судёнышко, бешено закружившись в речных неспокойных водах, перевернулось.

– Утонет, ведь! – горестно воскликнул вождь вятичей. – Утонет, кровинушка моя…

Пользуясь тем обстоятельством, что ещё не успел облачиться в бесформенную коричневую хламиду варгов, Игорь без промедлений бросился в речную воду и – что было сил – активно заработал руками и ногами.

Он плыл, а неугомонный внутренний голос продолжал навязчиво шелестеть в голове: – «Поторопись, братец! Наша Алька говорила, что древние славяне с искусством плавания откровенно не дружили. Мол, если и умели плавать, то сугубо «по-собачьи»…. Наддай! Не жуй сопли зелёные…. Да, а с этими Демонами – ничего непонятно. Откуда они, собственно, берутся? Для чего? Чьими настойчивыми молитвами? Туманная и запутанная история, мать её…».