Королева бабочек [litres]

– Где замешено жёлтое железо, там невозможен вечный мир, – нахмурился Игорь. – Наоборот, там – рано, или поздно – будет полыхать безжалостная и кровопролитная война, падкая на человеческие жизни…. Именно для того, чтобы окончательно разобраться с этим вопросом, и надо перехватить письма графа, которые он собирается отправить во Фландрию.

– Я сам займусь голубями, – пообещал Ждан.

– А как же – Пумбо?

– Хр-р-р! – заслышав своё имя, оживился слонёнок. – Пр-р-р!

– Да, с таким шумным и беспокойным созданием ничего толком не получится, – загрустил мальчишка. – Для успешной засады необходима полная тишина. Ладно, придумаем что-нибудь. Время ещё есть.

Игорь, подхватив с пола холщовый мешок, оставленный Заряной, отправился в отведённую ему комнату. Притворив дверь, он с любопытством огляделся по сторонам.

«Пахнет затхлостью и многомесячным запустением», – недовольно пробормотал брезгливый внутренний голос. – «Надо будет потом, уже перед сном, хорошенько проветрить помещение…. Что мы видим-наблюдаем? Обыкновенная мужская спальня – квадратное застеклённое окошко, стол, табурет, сундук, некое подобие одёжного шкафа, кровать…. Кровать ли? Длинная и широкая скамья, сколоченная из плохо-оструганных досок, на которые постелена войлочная кошма – толстенькая такая, сантиметра, наверное, два с половиной. Поверх кошмы наброшен кусок грубого бежевого полотна. А это, надо думать, тутошняя подушка – тощий войлочный валик, старательно обёрнутый светлой льняной тканью. Ладно, могло быть и хуже…. Кстати, за окошком уже начало темнеть, вечер, как-никак. На столе расположился уродливый масляный фонарь с торчащим из прорези в крышке белым фитилем. Но, чем же этот фитиль поджигать? Что на такой случай предусмотрено у ровенских вятичей? Кресало, огниво? Надо будет поинтересоваться у Ждана…».

Процесс переодевания не занял много времени. Игорь привередничать не стал и, предварительно сбросив на пол окровавленную варговскую хламиду, отобрал из вороха одежды, находившейся в мешке, первые попавшиеся на глаза ноговицы, кошулю и свиту.

«А если, братец, завтра дождик закапает с неба?», – предостерёг хозяйственный внутренний голос. – «Вот же, отличная вотола[18]. Повесь её вон на тот железный костыль, торчащий из стены…. Смотри-ка, какие отличные кожаные сапоги! Типа – кавалерийские. Здесь и здесь когда-то крепились шпоры. Скорее всего, сапожки пошиты в далёкой степной Фландрии. И размерчик – визуально – наш. То бишь, сорок пятый…. Напяливать их на босу ногу? Подожди, не торопись. Это, возможно, портянки…. Нет, конечно же. Портянки, они почти квадратные. Мы же наблюдаем достаточно длинные полоски мягкой льняной ткани. То есть, имеем дело с так называемыми онучами, которые имеют двойное предназначение: первое – сделать встречу «ступня – сапог» максимально комфортной, второе – плотно обмотать штанину, предотвращая её выползание из-за голенища сапога в самый неподходящий момент…. Так, надевай ноговицы. Теперь аккуратно наматывай онучи и вставляй ноги в сапоги…. Как оно?

– Нормально, – притопнув пару раз подошвами сапог по доскам пола, подытожил Игорь. – В самый раз пришлись.

Одев светло-зелёную кошулю и набросив поверх её суконную свиту с кожаными вставками, он вышел из спальни. В светёлке никого не было, а из-за дверей комнаты Ждана доносился беззаботный мальчишеский смех и довольное похрюкивание розового слонёнка.

«Слонёнка ли?», – засомневался подозрительный внутренний голос. – «Больно, уж, быстро это ушастое существо – после появления на свет – оклемалось. Бегает, прыгает, яблоки трескает корзинами, молоко пьёт кувшинами. Причём, пьёт, что характерно, с помощью хобота. А, ведь, хорошо известно, что новорождённые земные слонята поглощают жидкость только при помощи рта. Хоботом же они начинают пользоваться только на третий-четвёртый месяц жизни…».

Смех и хрюканье повторились снова.

– Быстро же эта парочка нашла общий язык, – тихонько пробормотал Игорь. – Пожалуй, не буду отвлекать ребят от их важных и весёлых дел.

Пройдя через крохотные сени, Игорь по ступеням низенького крыльца спустился «на улицу», где его уже поджидали – Борх с ярко-горевшим факелом, зажатом в ладони правой руки, и костистый пожилой мужчина. Спутник вождя южных вятичей был облачён в длинную чёрную вотолу, туго-перетянутую широким кожаным поясом с массивной золотой пряжкой.

«Это, надо понимать, он и есть, Вогул – Верховный жрец Перуна и Сварога», – подсказал сообразительный внутренний голос. – «Чёрная борода какая-то неухоженная и клочковатая, а взгляд – откровенно-диковатый. Данный индивидуум – однозначно и непреложно – похож на знаменитого старца Григория Распутина…. Да, не было печали. Держи, братец, ухо востро. Кстати, уже наступает ночь…. Какой, всё же, на Ровене потрясающий воздух! Очень ароматный, вкусный и бесконечно-тревожный…».

Вежливо поклонившись, Игорь поздоровался:

– Приветствую, Верховный жрец! А с тобой, Великий вождь, мы сегодня уже виделись…. Тем не менее. Доброго тебе вечера!

– Спасибо, Гарик – коротко улыбнулся Борх, после чего слегка натянуто замолчал.