Королева Бедлама

— Отвечайте. — Топазовые глаза Чепела не отрывались от лица Мэтью. Отражение оранжевых горящих свечей у него в очках создавали впечатление, будто пламенем горят сами глаза.

За спиной у Мэтью Дальгрен делал выпады и отражал атаки, сражаясь с призрачным противником. Мэтью не осмеливался обернуться, но слышал, как с шумом рассекает воздух клинок, свистя из стороны в сторону.

— Вы сами знаете людей из этого агентства, Мэтью? Вы их видели?

— Я… — Он понимал, что у него под ногами разверзлась яма, и только бы она не стала могилой, где будет он гнить, наполненный тараканами. Он тяжело сглотнул слюну, и в это время граф Дальгрен махнул лезвием по свече — обрубок перелетел Мэтью над головой и плюхнулся в дикий рис. — Я их…

Он не знал, что сейчас скажет, но не успел он и рта раскрыть, как вдруг пьяная женщина всей тяжестью свалилась ему на колени, выбив из него дух и чуть не заставив выложить на стол ломтики дыни, печеные яблоки, салат, грибной суп и всю вообще еду, что сложил он в банк своего пуза. Прыжок этой блудницы тут же был сопровожден атакой языка — на сей раз женского, — пропихивающегося Мэтью в рот, подобно речному угрю. Он попытался столкнуть ее с себя, но она прилипла прочно, обвивая Мэтью руками, а красное платье было почти у него под горлом. Еще немного и он задохнулся бы в нем, а тем временем граф Дальгрен, будто в кошмаре, вызванном несвежей треской, скакал по комнате, опрокидывая свечи. Эванс ухватил взбесившуюся бабу, пытаясь дать Мэтью вздохнуть, а Чепел мрачно бросил:

— А, черт бы все побрал! — и подозвал виночерпия, чтобы налил еще.

Когда Эванс сумел оторвать мисс Ле-Клер от Мэтью и она стала пытаться стянуть с него штаны, Чепел подался к тяжело дышащему и покрасневшему «юному дворянину» и сказал:

— Послушайте, Мэтью, очень важное дело. Можете выполнить для меня одно простое поручение, когда вернетесь в город?

— А что… — Он пригнулся, уклоняясь от летящей перерубленной свечи, у которой все еще дымился фитиль. — Что за поручение?

— Не обращайте внимания на графа. — Чепел небрежно махнул в сторону фехтовальщика. — Вероятно, такой у них в Пруссии послеобеденный обычай. Так насчет поручения: можете зайти в «Док-хаус-инн» и выяснить для меня, есть ли у них какой-нибудь постоялец по фамилии Герральд?

— Герральд? — переспросил Мэтью.

Дальгрен запел что-то неразборчивое и отрывистое, размахивая рапирой с быстротой молнии, лезвие казалось сплошной стальной завесой. Он перебросил оружие из руки в руку, резко обернулся, припал почти к самому полу, снова поменял руки и сделал выпад, будто пронзал сердце противника.

— Агентство «Герральд». Как в этом объявлении. Да проснитесь вы! От вина, что ли, ошалели? И выясните отдельно, не остановилась ли у них миссис Кэтрин Герральд, или не останавливалась ли недавно. Я хочу знать, кто к ней приходил и с кем она общается. — Чепел схватил Мэтью за плечо стальной лапой, напомнившей ему Одноглазого, медведя. — И вытяните что сможете из печатника. Принесите мне эти сведения через три-четыре дня, и вы не пожалеете.

— Не пожалею, сэр?

— Именно так. Что скажете насчет фунта стерлингов для начала? — Чепел подождал, пока огромность суммы дойдет до Мэтью. — Надо же вам как-то выбираться из сарая; для начала это будет неплохо.

— Хорошо, — ответил Мэтью, потому что ему хотелось вернуться в Нью-Йорк в целости и сохранности. — Посмотрю, что смогу сделать.

— Вот, правильный человек! И насчет этого блокнота тоже прислушивайтесь да поглядывайте, договорились?

— Договорились.

— И пожалуйста, ни слова никому. Вы же не хотите, чтобы старину Саймона поставили к позорному столбу?

— Нет.

— Вот и славно! Выпьем по этому случаю! Джереми, открой-ка еще бутылку!

Мальчишка при винной тележке открыл что-то, до сих пор еще не испробованное, налил густую красную влагу в два чистых бокала и поставил перед Мэтью и Чепелом.

— За победу! — поднял бокал Чепел.

Мэтью не знал, что за грядущая битва имеется в виду, но тоже поднял бокал и выпил.

— Нет-нет! — хлестнул его голосом Чепел, когда Мэтью попытался отставить бокал в сторону. — До дна, юный Корбетт! До дна!

У Мэтью не было иной возможности, как выпить до дна, надеясь хотя бы, что этот странный ужин уже заканчивается и можно будет пойти лечь спать. Но тут снова появились слуги, на сей раз неся покрытый белой глазурью торт, что-то вроде фруктового пирога и блюдо с засахаренным печеньем. При виде сластей мисс Ле-Клер прервала тщетные усилия стащить штаны с Эванса и с девчоночьим криком радости бросилась к пирогу, пьяно пошатываясь. С упавшими на лицо волосами дама пальцами впилась в пирог, Эванс подтягивал панталоны, граф Дальгрен фехтовал, распевая песню, Чепел созерцал всю эту сцену горящими глазами, а Мэтью подумал, что наконец-то понял истинное значение слова «бедлам».