Королева Бланка

На следующий день после коронации в Большом зале королевского дворца в Сите собрались знатные люди королевства. Не все – те, что присутствовали на похоронах и были в Реймсе. Одни приняли свершившийся факт как должное, другие хмурили брови, выражая этим пока что молчаливое недовольство. Одни – преданные трону, другие – своим интересам. Два раза уже эти последние задавали вопрос королеве: когда выпустят узников из Лувра? Сегодня они собирались задать этот вопрос в третий раз. После коронации он должен решиться в их пользу.

Речь шла о Рено Булонском, графе де Даммартене, и Фернане Фландрском. Рено и Филипп Август были друзьями. Король даже произвел Даммартена в рыцари и женил его на своей кузине. Но Рено, никогда не упускавший своей выгоды, разорвал брак и женился на наследнице графов Булони. Таким образом Рено предал короля, и Филипп, возненавидев его, за пару лет до Бувина отнял у него сеньорию Мортен в Нормандии, которую незадолго до того подарил ему. В отместку граф переметнулся к английскому королю и принял активное участие в подготовке похода против французского государя. А Фернан Фландрский негодовал: ведь он в свое время купил этот феод у короля за большие деньги! Его окружение разделяло обиду графа. И лишь только речь зашла о вооруженном выступлении против французского монарха, Фернан тотчас предал его.

На совете присутствовали: канцлер Франции Герен, архиепископы Санса и Буржа, епископы Шартра, Нуайона и Бове, графы де Сен-Поль, Монфор, Невер, виконт де Тюренн и другие. Те же лица, но не элита знати, которая игнорировала похороны и коронацию. Во главе собрания вдовствующая королева, справа от нее юный король, слева духовенство.

– Что скажет государыня Бланка Кастильская? Каким будет состав Королевского совета? – задал первый вопрос граф Овернский.

Бланка ответила, сразу же обозначив свою позицию:

– Ныне я всего лишь королева-мать. Решения принимает монарх.

– Однако ввиду несовершеннолетия короля дела государства должны находиться в ведении лиц, назначенных его опекунами, – подал голос виконт де Тюренн. – Мы желаем знать, кто эти лица. Назовите их имена. Они есть среди нас?

– Среди вас таких лиц нет, – обвела зал глазами Бланка.

– А, по-видимому, это те, кто не соизволил явиться на коронацию? – съязвил сир де Блуа. – Что же, король доверяет им больше, чем нам?

– Не говорит ли их отсутствие о том, – прибавил сир де Бурбон, – что они не желают видеть королем сына покойного Людовика Восьмого? Быть может, им по душе пришелся бы другой монарх, скажем, Филипп Строптивый? Ведь брак с Агнессой Меранской признан Папой Иннокентием законным.

– Юридически, ваше величество, статус Филиппа как брата покойного Людовика и дяди нынешнего короля вполне легитимный, – сказал Тюренн. – Не ему ли собираетесь вы передать бразды правления?

– Вот, значит, кого выбрали опекуном? – усмехнулся Сен-Поль. – Того, кто решил, что ему нечего делать на коронации? Может быть, он сам мечтает стать королем? Если так, то он опоздал. Ему надо было явиться в период междуцарствия, удобнее момента и быть не может.

– Но спросим государыню, мать нынешнего короля, – резонно оборвал реплики граф Невер. – Что думает по этому поводу она? Насколько нам известно, покойный король Людовик не оставил завещания. Он просил лишь беречь своих детей, а Бланке Кастильской отвел роль только матери юного короля, не больше. Ответьте же нам, ваше величество, кто будет опекуном вашего сына до его совершеннолетия? Если его дядя, то почему его нет с нами? Если он отказывается… а ведь он вправе отказаться?

– Еще бы, ведь когда-то его считали бастардом, – заметил граф де Суассон. – Видимо, смутное воспоминание об этом периоде заставило его отринуть даже саму мысль о воплощении в жизнь планов, касающихся оспаривания короны.

– Так это или нет, – продолжал Невер, – мы хотим знать, что думает нынешнее правительство в лице королевы-матери и высших представителей духовной власти об опеке над малолетним королем?

– Дадим слово его преосвященству, – подняла руку Бланка, утихомиривая этим жестом нараставший ропот, – но вначале я скажу несколько слов, правоту которых подтвердят присутствующие здесь представители духовенства. Вы спрашиваете, кто будет опекуном? Я вам отвечу. – И в наступившей могильной тишине она твердым голосом объявила: – Королева Франции Бланка Кастильская, мать нынешнего короля!

Ропот возобновился. Теперь зал шумел, как растревоженное осиное гнездо. Ее собирались отвергнуть, Бланка понимала это. Первая причина – иностранка. Но это в подоплеке, об этом они не скажут. Вторая – салический закон, отмененный королем Хильпериком.

– Женщина не может править королевством! – выкрикнул один граф, за ним другой, третий. – Такова «Салическая правда» еще со времен Хлодвига.

Бароны продолжали бушевать. Бланка не мешала им. Она знала, что ответить, она была готова к такому возражению. Теперь она терпеливо ждала, когда уляжется волнение.