Королева Бланка

На следующий день после коронации в Большом зале королевского дворца в Сите собрались знатные люди королевства. Не все — те, что присутствовали на похоронах и были в Реймсе. Одни приняли свершившийся факт как должное, другие хмурили брови, выражая этим пока что молчаливое недовольство. Одни — преданные трону, другие — своим интересам. Два раза уже эти последние задавали вопрос королеве: когда выпустят узников из Лувра? Сегодня они собирались задать этот вопрос в третий раз. После коронации он должен решиться в их пользу.

Речь шла о Рено Булонском, графе де Даммартене, и Фернане Фландрском. Рено и Филипп Август были друзьями. Король даже произвёл Даммартена в рыцари и женил его на своей кузине. Но Рено, никогда не упускавший своей выгоды, разорвал брак и женился на наследнице графов Булони. Таким образом Рено предал короля, и Филипп, возненавидев его, за пару лет до Бувина отнял у него сеньорию Мортен в Нормандии, которую незадолго до того подарил ему. В отместку граф переметнулся к английскому королю и принял активное участие в подготовке похода против французского государя. А Фернан Фландрский негодовал: ведь он в своё время купил этот феод у короля за большие деньги! Его окружение разделяло обиду графа. И лишь только речь зашла о вооружённом выступлении против французского монарха, Фернан тотчас предал его.

На совете присутствовали: канцлер Франции Гёрен, архиепископы Санса и Буржа, епископы Шартра, Нуайона и Бове, графы де Сен-Поль, Монфор, Невер, виконт де Тюренн и другие. Те же лица, но не элита знати, которая игнорировала похороны и коронацию. Во главе собрания вдовствующая королева, справа от неё юный король, слева духовенство.

— Что скажет государыня Бланка Кастильская? Каким будет состав Королевского совета? — задал первый вопрос граф Овернский.

Бланка ответила, сразу же обозначив свою позицию:

— Ныне я всего лишь королева-мать. Решения принимает монарх.

— Однако ввиду несовершеннолетия короля дела государства должны находиться в ведении лиц, назначенных его опекунами, — подал голос виконт де Тюренн. — Мы желаем знать, кто эти лица. Назовите их имена. Они есть среди нас?

— Среди вас таких лиц нет, — обвела зал глазами Бланка.

— А, по-видимому, это те, кто не соизволил явиться на коронацию? — съязвил сир де Блуа. — Что же, король доверяет им больше, чем нам?

— Не говорит ли их отсутствие о том, — прибавил сир де Бурбон, — что они не желают видеть королём сына покойного Людовика Восьмого? Быть может, им по душе пришёлся бы другой монарх, скажем, Филипп Строптивый? Ведь брак с Агнессой Меранской признан Папой Иннокентием законным.

— Юридически, ваше величество, статус Филиппа как брата покойного Людовика и дяди нынешнего короля вполне легитимный, — сказал Тюренн. — Не ему ли собираетесь вы передать бразды правления?

— Вот, значит, кого выбрали опекуном? — усмехнулся Сен-Поль. — Того, кто решил, что ему нечего делать на коронации? Может быть, он сам мечтает стать королём? Если так, то он опоздал. Ему надо было явиться в период междуцарствия, удобнее момента и быть не может.

— Но спросим государыню, мать нынешнего короля, — резонно оборвал реплики граф Невер. — Что думает по этому поводу она? Насколько нам известно, покойный король Людовик не оставил завещания. Он просил лишь беречь своих детей, а Бланке Кастильской отвёл роль только матери юного короля, не больше. Ответьте же нам, ваше величество, кто будет опекуном вашего сына до его совершеннолетия? Если его дядя, то почему его нет с нами? Если он отказывается… а ведь он вправе отказаться?

— Ещё бы, ведь когда-то его считали бастардом, — заметил граф де Суассон. — Видимо, смутное воспоминание об этом периоде заставило его отринуть даже саму мысль о воплощении в жизнь планов, касающихся оспаривания короны.

— Так это или нет, — продолжал Невер, — мы хотим знать, что думает нынешнее правительство в лице королевы-матери и высших представителей духовной власти об опеке над малолетним королём?

— Дадим слово его преосвященству, — подняла руку Бланка, утихомиривая этим жестом нараставший ропот, — но вначале я скажу несколько слов, правоту которых подтвердят присутствующие здесь представители духовенства. Вы спрашиваете, кто будет опекуном? Я вам отвечу. — И в наступившей могильной тишине она твёрдым голосом объявила: — Королева Франции Бланка Кастильская, мать нынешнего короля!

Ропот возобновился. Теперь зал шумел, как растревоженное осиное гнездо. Её собирались отвергнуть, Бланка понимала это. Первая причина — иностранка. Но это в подоплёке, об этом они не скажут. Вторая — салический закон, отменённый королём Хильпериком.

— Женщина не может править королевством! — выкрикнул один граф, за ним другой, третий. — Такова «Салическая правда» ещё со времён Хлодвига.

Бароны продолжали бушевать. Бланка не мешала им. Она знала, что ответить, она была готова к такому возражению. Теперь она терпеливо ждала, когда уляжется волнение.