Читаем Королева Бланка полностью

— Мадам, — шепнул он как-то Бланке, оставшись с ней наедине, — остерегайтесь вашего восточного соседа. Сегодня он поёт вам песни, завтра уйдёт в лагерь бунтовщиков, послезавтра снова запоёт. Не нравится мне это. Кто даст гарантию, что он вновь не переметнётся к Филиппу Строптивому?

— Для этого, ваше преосвященство, его должны обидеть.

— Обидеть? Но кто?

— Я или вы. Мне этого совсем не хочется, и вы сами знаете, почему. Вам же сделать это ничего не стоит.

— Мне, мадам? Но с какой стати?

— Всем известно, что вас, как и Тибо, считают едва не любовником вдовствующей королевы, ибо вы не оставляете её своим вниманием ни днём, ни ночью. Да, да, и ночью. Несколько раз уже вы поднимали меня с постели, чтобы вместе с вами помолиться о невинно убиенных или о спасении моей души. Разве не так?

— Но ваше величество, — смиренно отвечал кардинал, разводя руками, — я всего лишь слуга Церкви и выполняю предписания, продиктованные слугам Божьим священным текстом, где апостолы Павел, Иоанн Богослов и Пётр в своих посланиях предупреждают о Втором Пришествии Христовом и о том, что будут Новое Небо и Новая Земля вместо прежних…

— Ах, кардинал, оставьте при себе ваши библейские премудрости, у меня хватает и своих, от которых голова идёт кругом.

Его преосвященство в ответ на это возвёл очи горе и тяжело вздохнул, не желая возражать той, в которую, чего греха таить, с каждым днём всё сильнее влюблялся.

— Так вот, — продолжала Бланка, — поскольку это соответствует истине…

— Соответствует? Что именно? — в ужасе округлил глаза легат. — То, что я ваш возлюбленный?

— Нет, ваше преосвященство, — не вы, а я ваша возлюбленная. Вот что истина. Об этом уже говорят повсюду, и скоро в нашем городе появятся памфлеты, высмеивающие в сатирическом духе нашу с вами связь. Наряду с ними появятся и другие, где вместо вашего имени будет красоваться особа графа Шампанского. Признаться, кардинал, я этого боюсь, — это нанесёт огромный урон моему престижу и королевской власти. Исходить это будет от недовольных лиц. Полагаю, они не успокоятся на Шиноне.

— Вы считаете, стало быть, возможным новое выступление мятежной знати?

— И мы должны быть к этому готовы. А потому упаси вас бог, ваше преосвященство, обидеть как-либо графа Шампанского, которого, между нами говоря, вы недолюбливаете.

— Я, ваше величество? Вот так новость! С чего бы это вдруг мне стал ненавистен граф Тибо?

— Это оттого, что о нём говорят так же, как и о вас.

— Его считают, стало быть, вашим любовником?

— А вы разве не слышите, о чём говорит двор?

— Надеюсь, однако, мадам, — с плохо скрываемым любопытством спросил кардинал, — это не соответствует истине?

— А если и так, — не подумав, ответила Бланка, — то что, собственно, вам за дело до этого?

И тут она с опозданием поняла, что надо быть откровенной с представителем Церкви. «Уметь лавировать в бушующем море человеческих страстей между светской властью и духовной — вот что должен уяснить для себя правитель государства» — так учил её в своё время свёкор Филипп Август. И уже мягче она прибавила:

— Конечно же, это не так, если вам это интересно. Однако никто не запрещает графу Шампанскому иметь даму своего сердца, роль которой вполне может играть вдовствующая королева. Но любить женщину и спать с ней — вовсе не одно и то же. Вы согласны со мной?

— Безусловно, ваше величество, кто смеет возражать против этого?

— Надеюсь, кардинал, я удовлетворила ваше любопытство и облегчила вашу душу таким откровенным признанием.

— О да, безусловно, — повеселел легат. — Простите меня, мадам, если я своими подозрениями невольно оскорбил вас.

— Не будем больше об этом, кардинал. Прошу вас только не забывать, что мне нужна любовь этого человека. Да, да, вы не ослышались. Однако это нужно не столько мне, сколько Франции — королевству, которым мне предстоит управлять. Шампань — самый сильный союзник, и она влюблена в Париж, — может ли быть что-то благоприятнее этого для государства?

— Я понимаю вас, мадам, и поскольку я прислан сюда его святейшеством, чтобы всеми возможными способами помогать вам, то ставлю себе задачей не оскорблять Тибо Шампанского и не чинить ему козней, что, в конечном счёте, может навредить той, кого я считаю самой прекрасной из королев.

— Нет, от воздыхателей мне, видно, не избавиться, — рассмеялась Бланка. — Один из них — легат его святейшества Папы Римского.

— Я? Воздыхатель? — тонко улыбнулся Сент-Анж. — Отчего вы так решили?

— Да ведь вы только что объяснились мне в любви! Разве вы этого не заметили?

Слегка покраснев, легат отвёл взгляд. Некоторое время понадобилось ему, чтобы найти ответ.

— Надеюсь, это не будет вменено мне в вину вашим величеством? — открыто, ибо не стоило больше играть, спросил он, с любовью глядя в глаза Бланке.

— Никоим образом, ваше преосвященство, — ответила она ему таким же взглядом, — лишь бы это не затрагивало честь и достоинство того, о ком мы с вами говорим.

Не гася ни улыбки, ни тёплого взгляда, легат кивнул в ответ.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

Степной ужас
Степной ужас

Новые тайны и загадки, изложенные великолепным рассказчиком Александром Бушковым.Это случилось теплым сентябрьским вечером 1942 года. Сотрудник особого отдела с двумя командирами отправился проверить степной район южнее Сталинграда – не окопались ли там немецкие парашютисты, диверсанты и другие вражеские группы.Командиры долго ехали по бескрайним просторам, как вдруг загорелся мотор у «козла». Пока суетились, пока тушили – напрочь сгорел стартер. Пришлось заночевать в степи. В звездном небе стояла полная луна. И тишина.Как вдруг… послышались странные звуки, словно совсем близко волокли что-то невероятно тяжелое. А потом послышалось шипение – так мощно шипят разве что паровозы. Но самое ужасное – все вдруг оцепенели, и особист почувствовал, что парализован, а сердце заполняет дикий нечеловеческий ужас…Автор книги, когда еще был ребенком, часто слушал рассказы отца, Александра Бушкова-старшего, участника Великой Отечественной войны. Фантазия уносила мальчика в странные, неизведанные миры, наполненные чудесами, колдунами и всякой чертовщиной. Многие рассказы отца, который принимал участие в освобождении нашей Родины от немецко-фашистких захватчиков, не только восхитили и удивили автора, но и легли потом в основу его книг из серии «Непознанное».Необыкновенная точность в деталях, ни грамма фальши или некомпетентности позволяют полностью погрузиться в другие эпохи, в другие страны с абсолютной уверенностью в том, что ИМЕННО ТАК ОНО ВСЕ И БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

Александр Александрович Бушков

Историческая проза