Королева Бона. Дракон в гербе

— Трусы, жалкие трусы! Бездельники! Предатели!

Не заходя к Гурке, даже не попрощавшись с ним, староста погнал обоз дальше на запад, к силезской границе. По дороге он еще несколько раз обращался к владельцам имений, уговаривая спрятать хоть часть сундуков с золотом. Но напрасно. Одни боялись королевы, которая вот-вот появится вслед за обозом, другие опасались соседей, которые подсмотрят и донесут, а кто просто отмахивался от Вильги, как от злого духа-искусителя. Так и не нашелся шляхтич, способный постоять за своего короля. В бессильной злобе отважный Вильга пересек границу Польши и повез богатство Боны в чужие края.

Путь до Вены был долгим и тяжелым. Марина всю дорогу причитала и жаловалась на холода, пока наконец в конце февраля конный поезд не добрался до замка римского короля Фердинанда. Бона заехала к нему лишь затем, чтобы поговорить об Изабелле, и только поэтому приняла приглашение, переданное ей на границе королевскими посланниками.

Фердинанд принял своего давнего врага так, словно бы решил поиграть со змеей, которую искусство врачевателя или случай лишили ядовитых зубов. Он был подчеркнуто любезен, и, хотя согласия на возвращение дочери и внука в Венгрию Бона от него не добилась, прощаясь, король вручил ей послание, где благодарил за то, что она так умело и благополучно уладила спорные вопросы между габсбургским двором и Заполиями.

Уже в карете Бона в клочья разорвала написанное на пергаменте письмо.

— Он решил, что теперь я ничего не значу! — воскликнула она, обращаясь к Паппакоде. — Ошибается! Я тотчас же могу повернуть лошадей, откажусь от своих подписей и опять поддержу Изабеллу в ее борьбе за Семиградье.

— Ваше величество, неужто вы это сделаете? — встревожился Паппакода, глядя с испугом на вылетавшие из кареты клочья письма.

— Почему бы и нет? — спросила она.

— Мы проделали такой огромный путь… Через месяц доберемся до Падуи, в марте в Италии так волшебно прекрасно, такое теплое солнце, что голос ваш, государыня, зазвучит как прежде — звонко и возвышенно.

Бона глянула на него исподлобья, но в душе должна была согласиться: в дороге она опять охрипла и говорила с трудом.

— Хорошо! — сказала она. — Через Падую и Венецию доберемся до Бари. Оттуда, обласкав Карла, я отправлю Фердинанду свое письмо. Пусть знает, что со мной не так-то просто разделаться.

Время для этого пока еще не пришло!

Паппакода сжался от ужаса, будто вот-вот на него самого сейчас обрушится страшный удар, и больше не пытался поддерживать разговор. Он понимал, что Фердинанд допустил ошибку, и теперь с беспокойством обдумывал, как сделать, чтобы королева забыла об этом. Но как… Санта Мадонна!

Ведь у этой гневной дочери знаменитого рода Сфорца удивительная память! Королева никогда ничего не забывает. На ближайшем постое он велит итальянской капелле играть весь вечер. Быть может, музыканты смягчат гнев Боны?

Хотя был еще март, в Падуе уже чувствовалось дыхание лета. Со снежных гор путешественники спустились в цветущую долину. В карете стало душно, Бона пересела в изумительной красоты коляску, приготовленную для торжественного въезда в Бари. В городах кортеж останавливался, и королева терпеливо выслушивала велеречивые речи епископов и бургомистров, горожане окружали коляску со всех сторон, всем хотелось поглядеть на королеву северного государства, послушать, как она говорит на их родном итальянском языке.

В Падуе Бона проследовала через триумфальную арку, выслушала приветствия епископов, ее чествовали купцы, огромная толпа студентов, возглавляемая ректором. Всех громче в честь королевы кричали польские студенты с красными перышками на беретах, некоторые изъявили даже желание сопровождать ее до Венеции. После двух дней отдыха Бона выехала из Падуи. Она и все ее придворные сняли с себя меха, кортеж преобразился, бархат и шелка радовали глаз. Это зрелище было таким непривычным, что крестьяне, бросив все свои дела, выбежали на дорогу, любовались королевским поездом, нарядным и красивым, дивились великому множеству повозок с сундуками.

Вильга получил приказ свернуть на дорогу, идущую на юг, и ехать со всем обозом прямо в Бари. В этом путешествии его сопровождал один из студентов Падуанского университета, который согласился быть переводчиком. а местная знать выделила для охраны и безопасности обоза вооруженный отряд. Вильга перестал хмуриться, страна была прекрасная, солнце пригревало изрядно, а италийское вино оказалось вкуснее меда и пива, — он и решил, не мудрствуя более, выполнять лишь то, что ему приказано. Сама Бона из Венеции до Бари решила добираться морем.

Венецианский дож принял королеву Польши с такими почестями, будто она все еще была правительницей Короны и Литвы. Изящные венецианские синьорины, представительницы древнейших родов, сопровождали ее в позолоченной гондоле до дворца маркграфа Феррары, там ей была предоставлена временная резиденция.