Королева четырёх частей света

Муниципалитет был так впечатлён, что решил устроить вице-королеве торжественный въезд отдельно от её супруга. Нам с тобой, Исабель, и ещё сотням других замужних дам, выбранных в самых высокопоставленных семействах, было поручено сопровождать донью Тересу в городе. Обычно мы лишь издалека, с высоких балконов, наблюдали, как кортеж всадников гарцует под триумфальной аркой, воздвигнутой на въезде в Лиму.

Теперь впервые в нашей истории мы, креольские женщины, выехали навстречу вице-королеве. Будто сейчас вижу, как сверкают твои чёрные глаза при виде приближающегося к нам кортежа. Донья Тереса прибыла из порта Кальяо. Её приближение встретили барабаны и трубы. Зелёное бархатное платье необычайной ширины, не вмещавшееся в носилки, издалека выделялось на фоне пурпурного шёлка кресла. Справа от неё восседал прежний вице-король — старый граф Вильярдомпардо. Слева — её родной брат. За ними выступала великолепная вороная кобыла, купленная муниципалитетом на заводе моего отца, на которую вскоре предстояло воссесть вице-королеве. Узда, поводья и стремена на ней были из кованного серебра. Ещё никогда не видывали столько роскоши, надетой на одну лошадь. Фестоны на седле резали, штамповали, чеканили и чернили наши лучшие золотых дел мастера. За кобылой следовали четыре конюших, потом четыре кавалера в доспехах. Все они шли пешком, с непокрытыми головами в знак почтения. За ними вилась длинная вереница портшезов, в которых восседали статс-дамы в расшитых жемчугом платьях. Их подбородки лежали на жёстких воротниках, они смотрели прямо перед собой и ни на кого не глядели. Особенно на нас — креолок из Лимы. Должна сказать, мы были одеты гораздо лучше них. Посмею добавить: тем более мы их превосходили красотой и гордостью. Позже вице-королева призналась нам, что никогда прежде не видела столько золота, кружев и самоцветов, как на знатных дамах Лимы, ожидавших её у триумфальной арки. В то время её высочество ещё не знала, до какой гордыни доводило нас богатство: даже невидимые глазу пуговки на башмаках и подвязках были сделаны из драгоценных камней.

Впрочем, донья Тереса де Кастро-и-Куэва не могла не знать, какое впечатление на нас производили слава её рода и величие её личности: ведь в её лице к нам являлась сама королева! Честно говоря, нас обуял страх. Нам следовало помочь ей спуститься с носилок и пешком пройти в ворота её города. Тебя вытолкнули в первый ряд. Когда она попросила тебя представиться, ты благоразумно назвалась именем матери — однофамилицы доньи Тересы, с которой нас связывало очень дальнее и неопределённое родство. Затем она просила тебя весь день оставаться рядом с ней. Должно быть, опасалась за своё собственное поведение. Робкая по натуре, она оказалась одна в мире, о котором ничего не знала, на церемонии, которой руководила без супруга... Сам он должен был въехать в город и появиться перед подданными только на другой день.

По просьбе доньи Тересы ты отвела её на трибуну, где ожидали представители сословий для торжественной церемонии присяги. Перед Богом и Пресвятой Богородицей, на Святом Евангелии и Святом Кресте её высочество поклялась, что будет вместе с вице-королём сохранять в нашем городе все привилегии, милости и льготы, которые даровал ему Его Величество король Испании. Принеся присягу, она проехала на своей убранной в серебро кобыле через площадь к собору. Вечером того памятного дня город устроил в её честь фейерверк, и что-то подсказало мне: не только в её, но и в твою. Ведь это твой муж был инициатором этого зрелища, он придумал идею и сценарий. Такой неприметный поклон даме сердца был в его духе. Горделивое, но скрытое приношение его любви. Намёк, который только ты могла понять...

Ибо в самой середине площади стояли четыре статуи на четырёх столбах. В полночь должны были загореться костры, чтобы столбы превратились в пламенный венец, пляшущий вокруг статуй, не задевая их, служа им как бы ковчегом. Первая статуя изображала женщину верхом на быке: Европу. Вторая — женщину на верблюде: Азию. Третья женщина на слоне: Африка. Четвёртая наступала на каймана: Америка.

Четыре части света — весь мир.

У каждого животного на шее висела цепь, а на цепи медальон с огромной латинской буквой “Р” — вензелем Его Величества короля Филиппа II. У ног животных — картуши с надписями. Перед быком Европы было написано: “Me habitat” — “(Филипп) Живёт во мне”. Перед Азией: “Me vincit” — “Побеждает меня”. Перед Африкой: “Me terret” — “Устрашает меня”. Перед Америкой: “Me possidet” — “Владеет мною”.

Донья Тереса прекрасно знала смысл всех аллегорий; она поняла без раздумий, что это все континенты приносят дань почтения её господству. Ведь именно вице-королева была воплощением владычицы вселенной — Испании. Империи, где никогда не заходит солнце, более обширной, чем римский мир во времена его наибольшего распространения. Ты шепнула ей на ухо первую из всех твоих кратких фраз, пробуждавших в ней мечту о новых завоеваниях: “Но, ваше высочество, не открыт ещё один мир: континент Австралии”.