Королева Депрессия

— Я пойду искать, кого-то более равнодушного, чем ты! А ты! Жди, когда на мое место придет какой-нибудь сумасшедший Энтузиазм или безумное Любопытство. Вот вы споетесь со своим Алексом. Будете ходить на двойные свидания!

— О чем ты? Какие свидания? Нам же хорошо с тобой?

— Было! Пока тебя вдруг не стали интересовать чужие проблемы, и ты не стала изображать мать Терезу*…

— Хорошо… иди… но это же мои вещи…, — я заглянула в коробку: пульт от телевизора, мои наушники, чайные пакетики… ветчина?

— Зачем тебе пульт от телевизора без телевизора? — спросила я его.

— То есть пульт это — то, что тебя интересует? А то, что я ухожу, тебе все равно?

— Разве не этого ты хочешь от меня?

Он задумался.

— Ты права. Отлично, я остаюсь, — он достал пульт из коробки и отправился в гостиную включать телек, — я хотел забрать его, что бы ты не могла включить телевизор. Хотел оставить тебе страдальческое послевкусие.

Я не стала говорить Фрэнки о возможности включения телевизора другими способами, а то еще придумает новый план причинения мне страдальческого послевкусия. Он видимо забыл о запасном пульте, лежавшем под диваном. Вернее, это и был первый пульт, который когда-то упал под диван и официально был признан потерянным. Мне было легче купить новый, чем заглядывать в это подземелье заброшенных вещей. Поэтому я отправилась на кухню делать бутерброд из спасенной ветчины.

Перед сном я взглянула на часы. Та девочка позвонила мне в восемь тридцать утра, после ночной бессонницы. Примерно в десять утра, то, что тяготило ее, ушло. И в три часа дня погиб тот юноша. Возможно ли так быстро найти и убить новую жертву? Энти сказала, что люди могут сопротивляться. Значит ли это, что точно также, как есть сильные люди, есть и очень слабые, на уничтожение которых могло потребоваться всего полдня? И вообще, что она имела ввиду, когда говорила про пожирание души? Звучало это очень жутко и думать об этом не хотелось.

Я повернулась на другой бок. Так, а о чем мне говорить с доктором Лонг Лонгом?

Алекс приходил в третий раз. Но на этот раз даже не позвал меня на чашку кофе. Я случайно увидела его выходящим из лифта. Вид у него был очень уставшим.

— Иду поговорить с этим Лонг Лонгом. Уже в третий раз. На это раз, надеюсь, мы встретимся, — сказал он и добавил: «начальство каждый день выносит мне мозг этим делом… а никаких зацепок, кроме этого Лонг Лонга… Не могу же я им сказать, что, возможно, этих ребят убивает зловещая Королева Депрессия?».

Даже Энти как-то уменьшилась и сморщилась.

«Видимо, скоро Энти придется покинуть твоего дружка. Видно, что она больше не справляется», — заметил Фрэнки, глядя им вслед.

И я даже не поняла, радовался он этому или нет.

Сегодня должна была состояться наша встреча с Лонг Лонгом.

— Ты, — я обратилась к Фрэнки, — молчи. И не мешай мне говорить и вообще, никак не выдавай себя, а то еще подумает, что я сумасшедшая, — проинструктировала я его, пока мы ехали в лифте. К счастью, мы были одни.

Кабинет у Лонг Лонга был довольно уютным местом. На ресепшене меня встретила милая девушка, которая даже предложила мне кофе, указала, где туалет, и попросила подождать. Как оказалось, Лонг Лонг был здесь не один. Это была целая ассоциация психологов. И помимо данного профессора, здесь принимало еще два психотерапевта, о чем свидетельствовали таблички на их дверях.

Наконец, из — за двери показался сам Лонг Лонг. Такой же, как и в телевизоре.

— Анна? — спросил он.

Я кивнула.

— Проходите, — он пропустил меня вперед. Там меня ждал светлый просторный кабинет — два кресла, между которыми расположился небольшой журнальный столик; поодаль, стояли полки с книгами; небольшой ворсяной ковер и абажур. Очень напоминало кабинет школьного психолога, если бы ни одна особенность — вокруг было много разных замысловатых вещей: африканские маски, висевшие на стенах; статуэтки греческих богов, стоявшие на полках. На свободной стене висела большая картина с весьма эффектной женщиной с длинными развивающимися черными волосами и в наряде на старый лад. Но, тем не менее, чего — то не хватало. Вот только чего?

— Пожалуйста, — он указал мне рукой на кресла, — располагайтесь, куда вам удобнее.

Я села на кресло слева.

— Итак, — он расположился на втором кресле, — чем могу быть полезен, Анна?

— Ээ, — да уж, одно дело формулировать проблему в голове, и совсем другое говорить ее вслух, — понимаете, я даже не знаю, как это сказать… я равнодушна ко всему. Меня ничего не интересует. Я работаю простым оператором в колл-центре. В целом, на жизнь хватает, но я ни к чему не стремлюсь. Меня все устраивает, но мне не дает покоя мысль, что я проживаю свою жизнь уныло и серо. Как-то скучно, что ли. Ничего не хочу, ни о чем не мечтаю.

— Но при этом вас все устраивает? — спросил он.

— Ну да…

— Тогда не вижу проблемы… Тут не с чем работать. Работа начинается тогда, когда вы понимаете, что в вашей жизни вас что-то не устраивает и вы хотели бы это изменить. Поправьте меня, если я не прав, вам не нравится, что вы равнодушна ко всему, но при этом, вам в этом состоянии весьма комфортно?