Королева Депрессия

Мимо быстрым шагом семенила Печаль, неся в руках портрет неизвестной женщины.

— Где Гнев? — спросил Хубер и тут же обратил внимание на портрет.

— Зачем ты тащишь это барахло! Неси золото!

— Мелия утверждал, что на картине изображена одна из земных аннунаки, — не согласилась Печаль.

— Ты смеешь спорить со мной! — взревел Хубер, но не стал отказываться от портрета, — неси скорее! И возвращайся за золотом!

Он прошел через единственный выход из клетки, где Печаль отгружала найденное.

— Это все, что хранил Мелия, большего у него не было, — сказала она, указывая на картину и несколько безделушек.

— Не густо… ищи тайники других сражателей, они все равно ими больше не воспользуются, — приказал он и подошел к Эйфории, проверяющую исправность механизма ворот.

— Где Гнев?

— Когда я видела его в последний раз, он разводил костер в пещерах, — ответила она.

— Что? — Хубер бросился в темницы и сразу заприметил кучу дыма, валившую из одной пещеры. Там он увидел Гнев, стоявшую над кучей вещей, охваченных огнем.

— В случае своей смерти хозяин просил уничтожить содержимое его тайника, — сказала Гнев, завидя Хубера.

— Нет! — Хубер бросился к огню, пытаясь вытащить хоть что-то. «У такой души, как Изуса явно было, чем поживиться», — думал он. По пещере пронесся вой.

— Уходим! — Хубер кинул Гневу спасенный из огня небольшой ящик и побежал к воротам.

По телу сражателя прошел холодок. Амат Меланхолия была близко.

Едва они вбежали на безопасную сторону, Эйфория опустила рычаг и тяжелые ворота рухнули с потолка, вонзив копья в твердую землю.

Хубер отошел на большое расстояние и вскрыл ящик, спасенный из огня. Но к его разочарованию, там лежали только рукописи, опаленные огнем.

«Я мог погибнуть за груду бумаги», — разочарованно подумал он, перебирая в руках бумаги в надежде, что под ними все таки затаилось что-то ценное.

— Собирайте все остальное, мы уходим! — приказал он эмоциям.

— Откройте ворота! — неожиданно раздался крик за их спинами. Хубер оглянулся и увидел Энию, прижимающегося лицом к прутьям решетки.

— Открывай! Скорее!

— Он смог, — удивился Хубер.

— Дверь! Открой дверь! Открой эту чертову дверь! — кричал Эния, дергая руками клетку.

— Вы все собрали? — спросил Хубер эмоции, игнорируя крики о помощи.

Эмоции ответили утвердительно.

Хубер откинул от себя бумажки Изусы.

— Мы уходим! — приказал он.

— Что? Нет! Выпусти меня! Выпусти! — кричала душа за воротами.

— Прости, — Хубер повернулся к Энии, — механизму доверять нельзя. Слишком опасно вновь открывать ворота ради преступника: даже если не ты виновен в крахе сражателей, служить темным энтрилам было весьма плохим решением. — Ах да…, — он повернулся, запуская руку в мешок. — Какая же из них была твоя? Вроде эта, — с этими словами он вытащил одну из сфер с душой и кинул к ногам Энии.

— Прощай, хромой сражатель! — сказал Хубер и вместе с эмоциями направился по узкому коридору, вдаль от навсегда потерянных для сражателей, темниц Титанов.

Нижний уровень, два месяца назад.

Чем ближе подходил Лонг Лонг к темницам, тем сильнее его охватывала дрожь, природу которой он не мог разгадать.

«Или это признаки перенесённого ПТСР*, усиливающиеся при приближении, или же мальчишка был прав, и Меланхолия по-прежнему там и воздействует на мою душу», — думал он. Периодически, до его ушей доносился протяжный вой, женские крики и странный смех. Но он знал, что так туманит разум Нижний уровень.

«Можешь не шутить со мной, я не поддамся тебе», — кричал Лонг Лонг в пустоту, думая о том, что теперь будет с Фрэнки:

«И какое же наказание ждет сбежавшие с Земли эмоции? Эх, раньше было гораздо проще…».

Узкий коридор закончился, и он вышел к небольшой поляне, сразу завидев старый ящик с рукописями, брошенный много лет назад. Рядом с ним небрежно валялись и другие древние сокровища: старинные украшения и денежные монеты разных эпох.

Он остановился и посмотрел на ворота. Дальше идти было опасно. Лонг Лонг не верил в версию Энии, но меры предосторожности никогда не помешают.

«Тварь, если она там, унюхает меня и придет на запах», — решил он и сел рядом с ящиком, глядя на ворота темницы. Дабы скоротать время ожидания, он протянулся к книгам Изусы. Огонь уничтожил многие из них, но некоторые были вполне читабельны. Бегло пробежав по ним, он понял, что это были заметки с мыслями самого Изусы, его дневник.

«Вот почему Гнев сжигал их. Никому бы не хотелось, чтобы копались в его голове», — подумал Лонг Лонг, — «но мертвым все-равно», — решил он и смело открыл одну из рукописей:

«Хираклеидес. Три печати. Первая печать — 202 год… Вступление 230 г.? Через Великого Акару». Далее шли упоминания основных характеристик покойного Хираклеидеса и разного рода информация, связанная с ним. Лонг Лонг просмотрел все присутствующие имена в этом сборнике: Шахлар, Филин, Эния, Юаристос, Яшар…

«Да это же досье на сражателей, — удивился Хубер, — почитаю на досуге», — решил он, пряча рукопись.