Королева держит вертикаль (СИ)

Стало грустно. Вспомнила, что, когда была в Аришкином возрасте, за счастье считала посидеть с мамиными подругами, послушать разговоры «из жизни взрослых». После развода Влады дочь как-то резко обособилась: с отцом общение практически не поддерживала, но и от матери как-то отстранилась, не спорит, не отстаивает свою точку зрения, а просто делает что хочет. А может, Аришка просто так взрослеет, с болью рвет пуповину, которой они были невидимо связаны. И возможно, это и лучше, чем, как Полина, до сорока лет находиться на «грудном вскармливании»? С этими мыслями Влада уснула — впереди два выходных дня, и это само по себе радовало.

Глава 8

Осень была на редкость красивой. Мало кто помнит такой теплый октябрь, деревья в ярко-жёлтой листве, не по-осеннему солнечное небо.

Полина аккуратно поставила на тротуар вынутые из багажника такси сумки с составленными друг на друга контейнерами. Накануне она посвятила весь день их заполнению: мариновала куриные крылышки, пекла пирожки — словом, делала то, что от неё и ожидали… Этакая домашняя клуша, чью духовную пищу составляют кулинарные рецепты и советы детских врачей.

Из подъезда выпорхнула Влада — легкая походка, гордо поднятая голова, лучезарная улыбка. Нельзя догадаться, что час назад Влада, свернувшись калачиком, беззвучно, чтобы не услышала дочь, плакала от жалости к себе. Ночью ей снился Олег, они сидели на террасе их дома, Олег обнимал её, во дворе на качелях раскачивалась и смеялась маленькая Аришка, и все были абсолютно счастливы. А проснувшись, Влада обнаружила себя на диване в съемной квартире, за стеной спала взрослая дочь, для которой Влада уже перестала быть авторитетом, а в телефоне её ждало сообщение от адвоката о необходимости внесения очередной суммы за оформление бесконечных, но таких необходимых бумаг, и, что самое тяжёлое, она была совершенно одна.

— Знакомьтесь, Полина, — Влада представила подругу подошедшим к ним Вадиму и его брату.

Познакомились. Приехавшего из Красноярска брата звали Романом, он был высок, худощав и совершенно не походил на Вадима. Только взгляд удивительного оттенка свело-карих глаз был у обоих братьев одинаково спокоен и доброжелателен. Поехали на машине Вадима, по дороге Влада с Полиной наперебой расхваливали достоинства Веронички, но братья интереса к этой теме не проявили, и разговор плавно перетёк в светскую беседу — ни к чему не обязывающие рассуждения о погоде, московских пробках и растущих ценах.

В Салтыковке их ждал старинный кожаный диван, мешающий подойти к дверям. Вероника подготовила забавную историю о том, как из-за ремонта диван оказался на веранде, и теперь только боком можно заходить в дом. Готовилась рассказать весело, с юмором, но ей не удалось блеснуть красноречием, Вадим с Романом, не слушая её, дружно схватили диван, развернули его должным образом и собрались уезжать. Но день был так хорош, безветреннен и ясен, что братья остались попробовать фирменное барбекю. Роман отправился помогать Полине разжигать мангал и устанавливать решётку для маринованных крылышек, а Вадим с интересом рассматривал Вероникиных цвергов, вполуха слушая историю породы. Вадиму было приятно сидеть на ступеньках высокого крыльца, смотреть на нарядную рябину, растущую у калитки, гладить смешных собачек и ни о чем не думать.

Полина с удовольствием наблюдала, как Роман ловко переворачивает решётку и умело поддерживает нужный жар в мангале. Они обменивались шутливыми замечаниями, обсуждали тонкости готовки, и Полина удивлялась, как легко было ей, обычно с трудом сходившейся с людьми, разговаривать с этим практически незнакомым человеком. Роман быстро, как заправский повар, порезал салат, а Полина завороженно следила за его руками. Какие красивые пальцы! Наверное, такие пальцы у пианистов, тонкие и сильные одновременно. Никогда прежде не обращала внимания на мужские руки, но эти руки ей захотелось погладить, почувствовать, как они могут обнять… Полина даже на секунду зажмурилась и головой тряхнула, отгоняя эти неожиданные мысли, — ничего подобного прежде ей не приходило на ум.

Потом сидели за столом, нахваливая Полинин кулинарный талант, слушали Вероникино пение под гитару, а после хором пели знакомые с детства песни. Роман сидел рядом с Полиной, и опять она смотрела на его пальцы, как красиво они держат вилку, как легко перебирают струны — Роман взял у Вероники гитару, заиграл известный романс, и все слушали, как он пел. «Твои глаза зелёные, твои слова обманные», — Полина боялась пошевелиться и вспугнуть то состояние сладкого дурмана, которое шло от этого красивого голоса и окутывало её, даря забытое в девичестве ожидание счастья. Это было необычно и что-то новое открывало ей в себе самой.