Королева дождя

Взгляд Анны пропутешествовал через всю комнату и остановился на окошке, выходившем на территорию станции. Отсюда был хорошо виден один из эвкалиптов, посаженных сестрой Барбарой, с мощным стволом, покрытым бугристой корой. Но почему-то вид дерева только мешал Анне представить, что когда-нибудь это место станет для нее родным домом. Вообще-то сама станция в данном отношении была весьма многообещающей. И Керрингтоны показались ей очень милыми людьми. Но Анна не могла забыть о том, что долина окружена темной стеной джунглей. И что до границы с Руандой отсюда рукой подать. Она нахмурилась. Как бы то ни было, она понимала, что ей придется привыкнуть к этому. Лангали — ее пункт назначения, место, определенное судьбой именно для нее. На радость и горе. Как брак…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Анна надела новую форму, наслаждаясь прикосновением накрахмаленной ткани к коже. Затем прикрепила к груди специальные часы для медсестер. Ей ужасно хотелось есть: накануне вечером, ужиная вместе с Керрингтонами, она почти ничего не ела из-за сильной усталости. Да и напряженная атмосфера никак не способствовала аппетиту. Очень уж странной была ситуация: за столом с Анной сидели два незнакомца, с которыми она вскоре будет жить рядом и очень тесно общаться. Анна обрадовалась, когда пришло время возвращаться в свою комнату.

Майкл вышел за ней на веранду и стоял там, глядя ей вслед, пока она шла к хижине. Она спиной чувствовала его взгляд и смело шла в темноте, освещая себе дорогу фонарем. Анна понимала: это обязанность Майкла — удостовериться, что ей ничего не угрожает. Он здесь главный, а значит, должен заботиться и о ней тоже, ведь эту роль не мог исполнить никто другой — ни ее муж, ни отец — ввиду их отсутствия. Мысль о том, что этот почти незнакомый мужчина сразу принял ее в свою семью, казалась ей одновременно странной и умиротворяющей. Он не был ей ни мужем, ни братом, ни отцом, но как бы совмещал в себе все эти три ипостаси.

Через окошко в комнату лился утренний свет. К тому времени когда Анна закончила расчесывать и укладывать волосы, она чувствовала, что одежда уже стала влажной от пота. Она вышла на солнце и глубоко вдохнула, заполняя легкие теплым и сырым воздухом, представляя, что в нем плавают споры плесени и грибов, которыми пропитаны джунгли.

Африканцы оставляли свою работу и нараспев здоровались с Анной, когда она проходила мимо них.

—  Джамбо!

—  Джамбо,сестра!

—  Хабари.

Анна в ответ улыбалась. И опять она почувствовала, что взгляды местных жителей направлены на ее рыжие волосы. Ей пришло в голову, что сестра Барбара и Сара, возможно, были единственными белыми женщинами, которых когда-либо видели эти люди. И обе были темноволосыми, хотя Барбара уже начала седеть.

На веранде дома миссии несколько женщин лущили бобы. Когда Анна подошла к ним, они поднялись и расступились, давая ей пройти, но даже не попытались заговорить с ней. Анна спросила себя, в чем причина: в том, что они не знают суахили, или в том, что, по их мнению, суахили не знает она?

— Я вижу, вы лущите бобы, — заметила она, тщательно выверяя время во всем предложении, как того требует суахили. Поскольку она недавно упражнялась в языке, ей удалось произнести фразу с приятной слуху интонацией.

Женщины, похоже, удивились и обрадовались инициативе Анны.

— Да, бобы, — закивали они.

Анна вошла в дом, и они проводили ее любопытными взглядами.

На обеденном столе стояла одна миска, рядом лежала ложка. Сетка прикрывала от насекомых сахарницу, кувшин с молоком и полиэтиленовый пакет с попкорном. К горшку с темно-красной геранью была прислонена записка:

«Доброе утро!

Угощайтесь завтраком.

Жду вас в больнице.

Сара»

Сделав себе из попкорна миску некоего подобия каши, Анна стала рассматривать комнату. Она была очень просто обставлена, как и хижина, и сияла чистотой. Анна еще накануне вечером заметила, что здесь не было ни одной фотографии родственников в рамочке и никаких изображений родных мест, которые миссионеры обычно берут с собой. Украшения тоже отсутствовали. Главным предметом мебели в комнате явно был ломберный столик без скатерти, стоявший у стены. В центре столика находился ящик, обитый зеленой кожей. Проигрыватель. Анна почувствовал острый укол сожаления: она оставила дома все свои пластинки — альбомы с классикой, новые записи певицы Сэнди Шоу и фолк-группы «Питер, Пол энд Мэри». Она осмотрелась в поисках намеков на музыкальные вкусы Керрингтонов, но не заметила ни одной пластинки.

Пока Анна гонялась ложкой за плавающим в миске попкорном, ее внимание привлекли занавески — единственный яркий элемент интерьера комнаты. Они были сделаны из рельефной ткани с изображениями скрещенных бумерангов и копий, черных голов аборигенов с взъерошенными волосами и миниатюрных Айерс-Рок [6]. Анна спросила себя, кто выбирал ткань. Сара? Или это подарок австралийских прихожанок? Напоминание о доме для миссионеров в глубинах Черного континента…