Королева джунглей

Держать в неволе птенцов джека не составляет большого труда. Они очень неприхотливы в отношении корма и условий содержания, хорошо переносят естественные колебания температуры, характерные для климата пустыни, не требуют большой территории, активно берут разнообразный корм вначале с пинцета, а с 10-дневного возраста — из миски. Птенцы, вылупившиеся и выращенные в неволе, привыкают к человеку и становятся ручными. Для нормального роста и развития молодых джеков необходимы разнообразные животные и растительные корма и вольера, достаточно просторная для проявления демонстрационного поведения и развития способности к полету. Будем надеяться, что эта прекрасная птица, красотка пустыни, будет спасена, и еще многим исследователям и любителям природы удастся понаблюдать удивительные токовые представления танцующих джеков.

Но не только своей успешной работой по спасению этих двух жемчужин пустынной фауны известен питомник. Много лет приезжают сюда ботаники и зоологи, чтобы провести наблюдения за поразительным растительным и животным миром пустыни. Питомник давно стал меккой для многих специалистов, в том числе и из нашего института, изучающих пустыню. Вот в таком знаменитом месте нам предстояло проводить свои исследования.

О существовании нашей лаборатории стало известно многим организациям по всей стране. В результате нас пригласили обследовать величайший памятник Самарканда — Регистан. Партнером в этой работе стал Самаркандский университет в лице Абдуллы Киямовича Сагитова — заведующего кафедрой зоологии — крупнейшего узбекского орнитолога. И вот я, заручившись его поддержкой, оформляю внеочередную командировку в Узбекистан и 16 ноября вылетаю в Ташкент. Как оказалось, прилетел я не в лучшее время. В республике шла битва за хлопок, и все сотрудники Института зоологии были отправлены на эту битву. Слезные мольбы Кадыр-аки к дирекции привели лишь к тому, что ему хлопок заменили на овощебазу. И вот на следующий день я с ним отправился на овощебазу (вот смеху-то!). Там мы, как положено, хорошо отметили это событие, а завбазой, узнав, что к нему пожаловал человек из Москвы, решил, что это конец его карьеры — и побежал признаваться, схватившись за сердце.

В результате в Самарканд поехал я один. Абдулла Киямович оказался очень симпатичным и добродушным человеком (а где вы в те годы в Средней Азии могли встретить недобродушного?). Он поддерживал любые начинания, стремился к сотрудничеству и мы сразу же составили протокол о намерениях. После официальных бесед отправились погулять по городу. Самарканд Великий — это, конечно, впечатляющее зрелище. Один Регис-тан чего стоит — величественный ансамбль из трех медресе с замысловатой росписью. Невдалеке от него стояли две огромные каменные фигуры, вглядывающиеся вдаль.

— Это кто? — спросил я.

— А, это — Алишер Навои и Садриддин Айни, — отозвался Сагитов, — они Омара Хайяма послали за водкой и теперь выглядывают его.