Королева Франции Анна Бретонская

В осажденном городе ей пришлось заниматься требованиями иностранных наёмников, чьи аппетиты возросли в экстремальных условиях. Особенно отличились немцы. Например, они вламывались в таверны Ренна, отбирали бочки с вином у хозяев, чтобы перепродать их втридорога жителям города. Речи о выплате ограбленным хозяевам не шло, разумеется. Если к ним являлись с претензиями, то посланцев просто напросто убивали. Типичная картина конца Средневековья. Да и прочие солдаты не отличались гуманностью, грабя слабых – крестьян и ремесленников. Перед осажденным городом вставала реальная угроза нищеты, в условиях многочисленных краж и надругательств – и это был последний бастион независимости Бретани.

И вновь Анна Бретонская пустила в ход личные сокровища, чтобы утолить хоть немного жажду серебра и злата у своего войска. Этим она ещё и подавала пример своему народу.

Чего в действительности хотел Карл VIII? Желал ли он форсировать капитуляцию города, устроив продовольственную блокаду? Или же наоборот, пытался выглядеть великодушным и щедрым – согласно рекомендациям четы де Бурбон?

Даже в разгар войны звучал дипломатический язык перемирия. Нужно было лишь услышать его. В то время, как французская армия окружила Ренн, в то время как внутри городских стен готовились к решающей битве, к бретонскому правительству прибыл богато разодетый посланник французского короля с просьбой… устроить рыцарский турнир.

Крайне курьезное предложение в тот момент. Несомненно, в этом проявляются отголоски рыцарских времен, желание покрасоваться перед дамами. Изящный жест? Без сомнения – но не только! Выступать со стороны французского короля должен был «бастард де Фуа», то есть родственник Анны со стороны матери, Маргериты де Фуа. И тот факт, что представителем был избран незаконнорожденный сын, вовсе не был синонимом бесчестия и унижения. В те времена своим происхождением от короля или принца гордились абсолютно все побочные дети. Франсуа д’Авогур носил официальный титул «Бастарда Бретонского», Бодуэн – «Бастарда Бургундского». Не смущаясь и не колеблясь, они подписывались этими титулами официальные письма. То, что сегодня считается постыдной тайной, в те времена было поводом для гордости.

Итак, Карл VIII отправил Анне достаточно знатного дворянина, дабы тот принес оммаж прекрасной даме без военной проформы. Король Франции желает устроить турнир? Анна решила – пусть состоится! Ристалище развернули прямо под башнями осажденного города. Сама герцогиня Бретонская присутствовала на празднике, сопровождаемая пышной свитой – предосторожность или торжественный выход? После завершения представления она лично угостила французов кондитерскими изделиями и охлажденными напитками. После чего стороны вновь разошлись на исходные позиции осаждаемых и осаждающих. Великолепное двуличие на рыцарском языке…

Однако реальность оставалась суровой: война продолжалась. Анна не желала становиться нежной только из-за того, что галантный француз продемонстрировал ей свою любезность. Этим же вечером, когда стемнело, гарнизон совершил отважную вылазку против французов. Отважную, но бессмысленную. Бретонцы поспешно отступили, спасаясь от атакующих. Вот и весь ответ женщины на прекрасно устроенное развлечение!

Но что могла сделать дерзость и гордыня против целой армии? После последней вылазки уже не оставалось сомнений: вся Бретань находилась в руках врагов герцогини. К тому же еще и герцог Роган – пусть и в ожесточенной битве, – но погасил от имени короля последние очаги бретонской независимости.

Оставался только Ренн. Осада не могла тянуться вечно. Жители города не хотели умирать голодной смертью. Гарнизон, желавший получать регулярно своё жалование, также перестал быть опорой. Наёмники… Сначала ушли немцы, затем англичане, за ними быстро последовали и испанцы. Оставалось единственное решение: сдаться. И тут на первый план выступал вопрос: как и на каких условиях? Даже доведенная до края, герцогиня Бретонская не могла банально капитулировать. Честь Дома Монфоров не должна быть запятнана!

И Карл VIII придумал совершить элегантный дипломатический ход. Втайне от всех (даже от своих главных советчиков – четы де Бурбон), он призвал герцога Орлеанского, всё ещё бывшего пленником в Бурже.

Карл VIII всегда симпатизировал герцогу Орлеанскому. Он рассчитывал на знакомство Луи с Анной. К тому же, отправляя бывшего союзника бретонцев в качестве своего посланника, король давал понять, на чьей стороне действительная сила.

Орлеанский отправился в Ренн, чтобы послужить интересам освободившего его короля. Сразу по прибытии он встретился с прежними соратниками, уговорил одного за другим согласиться, что единственный правильный выход из сложившейся ситуации – это… брак Анны с королем Франции. Оранский, Рьё и Монтобан согласились с лестным проектом сразу же, ведь заключение этого брачного союза означало установление долгожданного мира. Максимилиан? Но «законный супруг» до сих пор ничего полезного для Бретани не сделал. Да и уже не сделает. Ставка оказалась бесполезной. Политика и война требовали жертв.