Королева Франции Анна Бретонская

После подписания актов Анна не стала задерживаться в королевском окружении – она быстро покинула Этамп и отправилась на запад, очевидно, в Бретань. Это также было частью плана бретонки – Анна пока не собиралась подписывать другие договоренности, которые могли коснуться ее личного будущего и будущего ее земель, подобно брачному договору в Ланже. Удаляясь от своего жениха, она увеличивала в его глазах свою ценность и усиливала свое влияние на него. Разумеется, Луи не могло понравиться это расставание: и потому, что французскому королю было приятно общество герцогини-королевы, но и потому, что он мог бы наблюдать за ней, успокаивая свою подозрительность. Анне же напротив – хотелось поддерживать в Людовике огонек сомнений. Для этого отъезд подходил идеально.

Уехать, проложить расстояние между собой и королем… но ни в коем случае нельзя было его раздражать. И Анна поначалу приняла компромиссное решение: она решила остановиться в Лавале, у своей кузины и подруги Жанны, вдовы короля Рене Анжуйского. Видимость покоя, потому что думала она в первую очередь о герцогстве. Еще не отбыв даже из Этампа, на следующий же день после подписания актов – 20 августа – Анна написала «народу и церковникам Трегье». В своем послании она заявила о намерении созвать собрание Штатов в Ренне, чтобы выслушать своих подданных и дать им свои советы, и просила прислать своих представителей – «две или три достойные персоны». 24 августа, проезжая через Шартр, герцогиня отправила Венна «в большой и чрезвычайной поспешности в Бретань принести письма <…> прелатам, людям церкви, баронам, жителям городов и другим в епархии Ренна, Сен-Мало, Сен-Бриек и Трегье». Содержание посланий было тем же: созыв Штатов. В тот же день такой же приказ был отправлен с Плезансом для информирования об этом событии сановников других епархий – Нанта, Корнуайя и Леона. Два верховых посланца обошлись кошельку герцогини в 50 ливров.

30 августа Анна прибыла в Лаваль. Она не забывала о короле. 9 сентября герцогиня отправила своего пажа Филиппа де Шантеней (Philippe de Chantenay) с письмами к Людовику. Шарль де Мипон также отвез ему «пакет писем от вдовствующей королевы». Так что расстояние не помешало жениху и невесте продолжать вести переговоры. Анна желала заключить выгодный брачный контракт, где ее возможное вдовство было бы оговорено со всеми подробностями – ведь она любила роскошь и не желала оказаться в безденежном состоянии. Если уж обсуждались такие вопросы, было ясно, что все остальное она уже получила. Вот какие красивые контракты можно заключить, когда новобрачная не влюблена…

… но думает о своей будущей жизни. И в течение долгого времени. 14 августа Анна отправила Эннебона в Купкуль (Coupcoul), чтобы тот организовал для нее «100 добрых лучников для охраны». Это было еще до подписания договоров в Этампе, сразу же после начала бракоразводного процесса Людовика и Жанны. Она уже чувствовала свою силу. Она желала завербовать особую гвардию, способную и многочисленную, для охраны будущей правительницы. С чувством прекрасного и изысканным вкусом, столь характерном для бретонки, она готовила себе эскорт для триумфального возвращения на родину, где ее так долго ждали. 24 сентября она написала королю, «чтобы ему знать эти новости». Требовательность и дружба…

Наконец 3 октября Анна торжественно прибыла в Нант в великолепном, но странном экипаже: она ступала по земле под балдахином из черного бархата. Перед герцогиней несли флаги из белого атласа, украшенные ее гербами и девизом. Позади – кресты и черные баннеры. Толпа безумствовала. Но что означала эта столь контрастная смесь цветов? Белый – знак вдовства французских королев, черный – символ вдовства в Бретани. Анна предстала перед своим народом, столь радостно ее приветствовавшим, в виде скорбящей женщины. Было ли это правдой? Возможно, да, если вспомнить то состояние прострации, в которое она погрузилась на сорок восемь часов после 7 апреля – о котором единодушно упоминают и хроники, и мемуары. Но этот облик скорбящей вдовы несколько меркнет при воспоминании о той ловкой игре, что бретонка вела в переговорах с Людовиком XII. Хотя даже в его воспоминаниях она предстает безутешной женщиной.

Так или иначе, но в Нант она вступила в облике вдовы, возможно, слишком демонстративном. Но каким триумфальным было это возвращение на родину! Она вновь была герцогиней, утешившейся получением свободы для своей страны. Однако не следует забывать, что соглашения, заключенные в Этампе, предусматривали брак через год. С тех пор уже прошло полтора месяца… И Анна выглядела взволнованной под своим тяжелым балдахином из черного бархата. В соборе епископ обратился к герцогине-королеве, принеся ей от имени всей Бретани искренние соболезнования.

Во время пребывания Анны в Нанте, скончалась Франсуаза де Динан, дама де Шатобриан де Лаваль – бывшая гувернантка дочерей Франциска II, раскаявшаяся в своем предательстве. Была ли эта смерть дурным предзнаменованием?