Полет прошел успешно, хотя меня мутило все время, потому что с утра во рту у меня не было ни крошки, а ужин, который подали в самолете, мне в горло не лез. Не потому, что был плохо приготовлен (я, вообще, люблю покушать в самолетах), а потому, что была чересчур взволнована, чтобы думать о еде.
Надо сказать, что практически весь лайнер занимали российские болельщики, летящие на чемпионат.
По новостям и слухам я представляла себе футбольных болельщиков как крайне нецивилизованное стадо баранов, которые без конца пьют пиво, красят лицо в цвета своих команд и, оказавшись вместе, без конца орут кричалки или что-то вроде: «Оле-оле-оле!» Словом, мои представления о них были столь же гротескными, как и представление о русских на Западе, типа сцены из фильма «Армагеддон», где безумный русский бегает в ушанке и ватнике по станции «Мир» с газовым ключом в руках.
На самом же деле рядом со мной сидели спокойные и весьма респектабельные граждане с журналами в руках, плеерами в ушах и коктейльными соломинками во рту, мирно попивая сок. Некоторые, конечно, принимали на грудь алкоголь, но не устраивали «свадьбу» на весь салон, а тихонько разбивались на группы по трое-пятеро и, так же тихо произнося тосты и молитвы об успехе нашей сборной, выпивали.
Только дети носились по салону с российскими флажками. Одна девочка подарила мне флажок, а я ей конфету, и мы обе были счастливы этим обменом.
Я чувствовала себя очень органично среди этих людей, как маленькая частичка огромного сообщества. Каждый из них имеет работу, дом, семью, ходит в спортивные залы, бассейны, занимается шопингом, влюбляется и… ЛЮБИТ ФУТБОЛ; если по телевизору идет игра – бросает все, отпрашивается с работы, прогуливает занятия, врет любимой, потому что… ЛЮБИТ ФУТБОЛ; находит время, деньги и летит на чемпионат – поболеть за наших, потому что… ЛЮБИТ ФУТБОЛ.
Я вышла из самолета и набрала номер Андрея.
– Привет! – подавляя волнение, поздоровалась я. – Я тут, неподалеку. Прилетела посмотреть матч, буду болеть за нашу сборную. Хочешь увидеться?
– Как? Ты здесь? – В голосе Андрея звучало волнение.
– Я в аэропорту, собираюсь взять такси. Куда мне ехать?
– «Горизонт Палас», – выпалил Андрей. – Когда ты приедешь? Хотя, неважно, я спущусь в холл и буду тебя ждать.
– Хорошо.
Я захлопнула крышку телефона и прижала его к груди.
Через двадцать пять минут мы подъехали к входу в отель, и я с трепетом направилась в холл.
Андрей сидел на белом диване, уперев локти в колени. В руках у него была красная роза.
– Привет! – Он встал и протянул руки, чтобы обнять меня, но я подтянулась на носочках и поцеловала его в щеку. – Пойдем съедим пирожное, я тут на улице видела кондитерскую…
– Конечно. Давай оставим чемодан у портье? – Андрей взял чемодан, коснувшись моей руки. Его прикосновение было как ожог.
– Поднимите вещи ко мне в номер, пожалуйста, – попросил Андрей портье.
Его слова залили мое сердце горячим шоколадом.
В моей сумочке лежал талисман Андрея, и мне хотелось торжественно преподнести его ему. Я чувствовала, что желаю растянуть этот приятный момент как можно дольше.
– Я стала настоящей болельщицей! – гордо заявила я. – Смотрела все матчи.
– И тот матч, когда?..
– Да, его тоже. И неважно, что вы проиграли! Могу сказать, что вы играли превосходно! Еще никогда в жизни я так громко не кричала. Наверное, мои пожилые соседки за стеной, не имеющие понятия о чемпионате, подумали, что у меня такие продолжительные оргазмы! – я засмеялась. – Хотя об этом они тоже давно не имеют понятия!
– Я очень рад, что ты полюбила футбол. Женщины изначально имеют предубеждение в отношении этой игры.
– Я сама терпеть не могла футбол, а теперь вот… Надеюсь, на трибунах есть еще свободные места.
Андрей оживился.
– Конечно! Ты будешь сидеть в нашей ложе, где сидят родственники футболистов и жёны. Я не пущу тебя на трибуны болельщиков.
– Родственники? Жены? – настороженно спросила я.
Царев засмеялся.
– Моя жена НИКОГДА не приходила болеть за меня, а мама, к сожалению, не смогла приехать.
– Понятно, – я вздохнула с облегчением.
Андрей положил свою руку поверх моей, и я поняла, что сейчас самое время показать талисман, иначе он заговорит о том, что было в Москве.