Королева голод (сборник)

– Прекрасно, милая Бланка. Провожать меня не надо. Не забывайте поливать цветы, и, умоляю вас, будьте снисходительнее к старому Луи.

– Котам положено ловить мышей, а не валяться весь день на подоконнике, – добродушно проворчала Бланка. – Ладно уж, мы не станем ссориться.

Попрощавшись с Форелли, женщина стояла у окна до тех пор, пока такси не уехало, а затем сняла трубку и набрала номер сотового телефона, по которому звонила только в случае крайней необходимости.

– Он уезжает, мастер Якоб. Да. Крессе де Молэ. Шестичасовым с вокзала Термини.

Не подозревая о том, что его шутливое замечание, сделанное домработнице за обедом, не так уж далеко от истины, Луиджи Форелли, ехал на вокзал, задумчиво поглядывая из окна на дома, фонтаны и туристов, наводнявших Рим в эту пора года. Священник намеренно остановил такси за квартал до вокзала, чтобы пройти мимо всемирно известной базилики Санта Марии Маджори.

Он действительно давно не покидал Вечный Город и испытывал некоторое волнение при мысли о том, что окажется вдали от Рима. Чувство разлуки было настолько пронзительным, что Форелли остановился и, поставив чемоданы, принялся любоваться базиликой так, будто видел ее первый или последний раз.

– Красиво, – произнес вслух кто-то за его спиной. – Нет, не красиво. Изумительно!

Мужчина лет пятидесяти, приятной наружности, дружелюбно кивнул обернувшемуся священнику.

– Только благословение Всевышнего способно вдохновить мастера на такой шедевр.

– Истинно так, сын мой.

Собеседник отца Луижди озабоченно взглянул на наручные часы.

– Любоваться Санта Марией Маджори можно бесконечно, но… Вы случайно не в курсе, с какой платформы отправляется шестичасовой «Рим – Париж»?

– Случайно в курсе, – улыбнулся Форелли, который при всех своих многочисленных достоинствах имел существенный недостаток – излишнюю общительность. – Настолько в курсе, что могу проводить вас до искомой платформы. Вы едете в Париж?

– Возвращаюсь домой, – ответил мужчина. – Чтобы с благодарностью вспоминать несколько дней, проведенных в вашем гостеприимном городе, падре.

Попутчик Форелли, как выяснилось, занимался изучением античной мозаики. Карл Девиль заканчивал научный труд на эту тему и, кроме всего прочего оказался прекрасным собеседником. Он высказывал настолько интересные взгляды на вещи, что отец Луиджи решил пригласить Карла в свое двухместное купе. Археолог и священник нашли много общих тем для беседы, которая затянулась допоздна.

Девиль порзил Форелли своим практицизмом, который распространялся даже на веру.

– Чем мы с вами хуже Петра и Павла, которые удостоились чести ходить рука об руку с Сыном Божьим? – вопрошал Девиль. – Разве мы виноваты в том, что родились на несколько веков позже? Где справедливость?

– Отвечу вопросом на вопрос, – чтобы скрыть улыбку Форелли снял очки и принялся протирать стекла. – Что ответили бы вы бродяге, который сейчас вломился бы в это купе и предложил бы вам следовать за ним, напирая на то, что это единственно верный путь к спасению души? Наверняка вызвали бы проводника и принялись бы жаловаться, а?

– Удар ниже пояса, падре! – расхохотался архитектор. – И все-таки согласитесь: наш век оскудел на знамения.

– Бога нельзя найти в опыте, ибо он не принадлежит к миру явлений, – с улыбкой сказал Форелли собеседнику. – Вы, друг мой – просто создание, а находите в себе дерзость требовать отчета у Создателя.

– А почему бы и не потребовать? – запальчиво произнес Девиль. – Я…

Его слова застряли в горле, а из раскрытого рта вырвался стон. Правая рука дернулась к груди, пальцы вцепились в узел галстука.

– Что с вами?! – отец Луиджи вскочил со своего места, с ужасом глядя на закатившиеся глаза попутчика и его пунцовое лицо. – Вам плохо?!

Вызванный в купе проводник тщетно пытался нащупать у пассажира пульс. Форелли было предложено сменить купе и весь оставшийся путь он провел в тягостных раздумьях о человеке, умершем на его глазах, скорее всего от сердечного приступа, и о трактате про античную мозаику, которому не суждено быть дописанным.

На Лионском вокзале в Париже экспресс встречал наряд полицейских и карета «скорой помощи». Все формальности быстро уладили. Носилки с трупом Карла Девиля задвинули в машину.

Священник проводил автомобиль полным печали взглядом и, перекрестившись, двинулся к выходу в город. У раздвижной двери вокзала к Форелли подошел человек в одежде священника.

– Отец Луиджи?

– Да.

– Ангерран Моруа. Рад приветствовать вас во Франции. Надеюсь, путешествие не было утомительным?

– Как сказать, как сказать…

Отец Моруа усадил гостя в свой автомобиль и священники отправились в Крессе де Молэ.