Королева и семь дочерей

Уже к вечеру, часов около семи, Алешка и Степа сели в автобус, и он, выбравшись на асфальт, ходко покатил к городу, дребезжа стеклами, жарко дыша маслом, горячей резиной, обсыхающей на кузове грязью, посапывая тормозами на поворотах.

Скользили за окном вечерние поля, то неопрятно бурые, пустые, с черными галками, сидящими на камнях, то уже распаханные, в волнистых бороздах, чистые, как бы расчесанные гребнем. Мелькали деревни, ставшие вплотную к шоссе, и возникали на минуту в окне автобуса серые избы, голубые наличники, пруд с насторожившимися, гордо глядящими гусями, выцветшая кумачовая вывеска агитпункта, самодельные телевизорные антенны на покосившихся шестах, собака, бегущая впереди ватаги мальчишек…

Алешка смотрел, прислонясь головой к раме окна: во всем теле, как после болезни, было непривычное ощущение сладкой, доброй усталости. Алешка думал о том, что вот и кончается эта двухдневная дорога. Она вышла не такой, как представлялась ему, и не всегда он радовался. Было и страшное, и горькое, и тревожное. И все же, помня об этом горьком и тревожном, Алешка понимает, что надо было пройти по этой дороге… «Почему и моя, маленькая, и вот та, огромная, жизнь названы одним и тем же словом, — думал Алешка, — и что это вообще такое, жизнь? Что я знаю о ней? И что надо знать о ней? Я уже понимаю, что и моя маленькая жизнь связана с той, большой, я понимаю, что есть связи между всеми людьми на земле… Разве одна Маша в долгу у Сергея, спасшего ее; нет, вот и Степа в долгу у Сергея, ему тоже сегодня подарили жизнь, и мне кто-нибудь тоже подарил жизнь, хотя бы те, кто погиб на войне, как отец Левки Исаева… Все жизни кем-нибудь подарены, кем-нибудь оплачены, и, может быть, в этом самое главное?..»

Вспоминался Алешке бежицкий перекат, ночь у костра, туманное озеро, в Двориках, красное платье Веры в зеленых кустах, утренняя дорога, палисадник у больницы, глаза Анны Андреевны, сказавшей, что Сергей жив… И Алешке чудилось, что все люди, с которыми он познакомился: капитан «Грозного» и докторша, «мама Дуся» и Вера, возчик Антон Тимофеич и лежащий в больнице Сергей — тоже сейчас думают о нем и уже не забудут его…

Приникнув к стеклу, Степа с любопытством рассматривал какую-то очередную диковину.

— Что там? — спросил Алешка.

— Огоньки зажглись, — восхищенно сказал Степа, — и они с нами здороваются, видишь?