Королева Юга

Даже не смотри на нее, сказал Блондин Давила. Не заглядывай в записную книжку, смугляночка моя. Отнеси ее дону Эпифанио Варгасу и отдай в обмен на свою жизнь. Но в тот вечер, в Кульякане, Тереса не смогла удержаться от соблазна. Несмотря на то что думал о ней Блондин, у нее имелись собственные мысли и чувства. А еще ей было любопытно узнать, в какой ад ее ввергли только что. Поэтому незадолго до того, как Кот Фьеррос и Поте Гальвес появились в квартирке рядом с рынком Гармендиа, она, нарушив правила, начала листать книжку в кожаном переплете, хранившую ключ к тому, что уже случилось, и к тому, что вот-вот должно было случиться. Имена, адреса. Контакты по ту и другую сторону границы. Ей хватило времени, чтобы заглянуть в действительность прежде, чем все рухнуло, и она бросилась бежать с «дабл-иглом» в руке, одинокая, охваченная ужасом, точно зная, от чего пытается убежать. Все это емко выразил тем же вечером, не подозревая об этом, сам дон Эпифанио Варгас. Твой парень слишком любил шутить. Шутить. Держать рискованные пари — даже когда их предметом была она. Тереса знала обо всем этом, когда пришла в часовню Мальверде с записной книжкой, которую ни за что не должна была читать, но которую читала, проклиная Блондина за то, что он подвергает ее такой опасности — подвергает именно ради того, чтобы спасти ее. Типичный ход мыслей игрока, привыкшего совать в пасть койота и свою собственную голову, и чужие. Если я попадусь, думал этот сукин сын, Тересе спасения не будет. Виновна она или невиновна — таковы правила. Но есть одна крохотная возможность: доказать, что она действительно ни при чем. Потому что Тереса никогда никому не отдала бы книжку знай она о ее содержании. Никогда, знай об опасной игре человека, заполнившего ее страницы несущими смерть записями. Отдавая книжку дону Эпифанио, своему и Блондина крестному отцу, она докажет свое неведение. Свою невиновность. В противном случае она никогда бы не посмела. И в тот вечер, сидя на кровати в их квартире, перелистывая страницы — одновременно ее смертный приговор и ее единственно возможное спасение, — Тереса прокляла Блондина, ибо теперь наконец-то все отлично понимала. Просто броситься бежать означало приговорить себя к тому, что далеко ей не уйти. Она должна была отдать книжку, чтобы доказать, что ее содержание ей неизвестно. Ей нужно было проглотить страх, выкручивавший кишки, и постараться, чтобы голова осталась спокойна. Нейтральный голос с точно соответствующей обстоятельствам дозой волнения, искренняя мольба, обращенная к человеку, которому верили они с Блондином. Девчонка контрабандиста, испуганный звереныш. Я ничего не знаю. Клянусь вам, дон Эпифанио. А что я должна была читать? Поэтому она осталась жива. И поэтому сейчас здесь, в ее кабинете в Марбелье, агент ДЭА Вилли Ранхель и секретарь посольства Эктор Тапиа смотрели на нее, раскрыв рты — один сидя, другой стоя и все еще шаря пальцами по пуговицам пиджака.

— Так вы знали все это время? — недоверчиво спросил американец.

— Я знаю об этом уже двенадцать лет.

Тапиа снова упал в кресло, на этот раз забыв расстегнуть пуговицы.

— Боже всемогущий, — пробормотал он.

Двенадцать лет, подумала Тереса. Я на двенадцать лет пережила тайну — такую, которые убивают. Потому что в ту последнюю ночь в Кульякане, в часовне Мальверде, где было душно от влажной жары и дыма свечей, она сыграла, почти без надежды, игру, придуманную ее погибшим мужчиной, и выиграла. Ее не выдали ни голос, ни нервы, ни ее страх. Потому что он был славным парнем, этот дон Эпифанио. И хорошо относился к ней. Он хорошо относился к обоим, хоть и понял из книжки, а может, знал раньше, что Раймундо Давила Парра работал на Департамент по борьбе с наркотиками при американском правительстве и что наверняка Сесар Бэтмен Гуэмес приказал убрать его именно поэтому. И вот так Тереса сумела обмануть всех, рискнув и выиграв безумное пари на острие ножа, и все случилось так, как предвидел Блондин. Она представила себе, что говорил дон Эпифанио на следующий день.

Она ничего не знает. Совсем ничего. Как она принесла бы мне эту чертову книжку если бы знала? Так что можете оставить ее в покое. Бог с ней. Это был один-единственный шанс из ста, но его хватило, чтобы спасти ее.

Теперь Вилли Ранхель смотрел на Тересу очень внимательно и с уважением, которого прежде не было в его взгляде.

— В таком случае, — сказал он, — я прошу вас снова сесть и выслушать то, что я пришел сказать вам, сеньора. Сейчас это необходимо как никогда.

Тереса мгновение поколебалась, но она знала, что гринго прав. Изображая нетерпение, бросила взгляд вправо, влево, потом на стенные часы.

— Десять минут, — сказала она. — И ни минутой больше.

Затем снова села и закурила еще одну «Бисонте». Тапиа еще не пришел в себя от удивления, так что на сей раз замешкался, и когда, наконец, бормоча извинения, потянулся, чтобы поднести к ее сигарете огонек зажигалки, она уже успела закурить от своей.

А потом человек из ДЭА поведал ей подлинную историю Блондина Давилы.

***