Королева Юга

В зал вошли новые посетители. Сантьяго и Лобато, облокотившись на стойку, обсуждали преимущества резиновых лодок типа «зодиак» при движении на больших скоростях в плохую погоду; Куки время от времени тоже вставлял реплики. Жесткие корпуса сильно страдали во время преследования, и Сантьяго уже давно вынашивал идею приобрести катер с полужестким корпусом и двумя-тремя моторами – на таком можно ходить в непогоду до побережья восточной Андалусии и мыса Гата. Проблема сводилась к отсутствию средств: их требовалось немало, да и риск велик. Даже если предположить, что потом, на воде, полужесткий корпус оправдает все ожидания.

Вдруг разговор оборвался. Сидевшие за столом гибралтарцы тоже замолчали и воззрились на группу, которая только что расположилась в самом конце стойки, рядом со старым плакатом, извещавшим о последней перед гражданской войной корриде: Ла-Линеа, 19, 20 и 21 июля 1936 года. Четверо молодых мужчин. Один блондин в очках, двое высокие, атлетического сложения, в спортивных рубашках, коротко стриженные. Четвертый, довольно симпатичный, был одет в безупречно выглаженную голубую рубашку и джинсы, такие чистые, словно только что из магазина.

– Ну вот, опять мне везет, – притворно вздохнул Лобато. – Опять я между ахейцами и троянцами.

Извинившись перед собеседниками, он подмигнул гибралтарцам и пошел здороваться с вновь прибывшими, задержавшись чуть дольше возле мужчины в голубой рубашке. Вернувшись к стойке, он тихонько рассмеялся:

– Эти четверо – таможенники из береговой охраны.

Сантьяго оглядел их, что называется, с профессиональным интересом. Заметив, что за ними наблюдают, один из высоких чуть наклонил голову, как бы в знак приветствия, а Сантьяго на пару сантиметров приподнял свой стакан с пивом. Что в равной мере могло сойти за ответ или не считаться таковым. Кодексы и правила игры, в которую играли все присутствующие: охотники и дичь на нейтральной территории. Куки невозмутимо подавал мансанилью[41] и закуски. Подобные встречи происходили ежедневно.

– Вот этот красавчик, – продолжал пояснять Лобато, – пилот птицы.

Под «птицей» подразумевался БО-105, вертолет таможенников, специально приспособленный для поиска и охоты в море. Тереса не раз видела, как он кружит, выслеживая катера контрабандистов. Летал он как следует, совсем низко. Сильно рискуя. Она присмотрелась к летчику: тридцать с небольшим, темноволосый, с бронзовой кожей. Мог бы сойти за мексиканца. Приятные манеры, симпатичный. Кажется, немного застенчивый.

– Мне сказали, прошлой ночью в него стреляли сигнальной ракетой и попали в лопасть. – Лобато пристально взглянул на Сантьяго. – Случайно, не ты?

– Я вчера не выходил в море.

– Тогда наверняка кто-то из этих.

– Наверняка.

Лобато посмотрел на гибралтарцев, которые теперь разговаривали и смеялись преувеличенно громко.

– Завтра сделаю восемьдесят кило, – хвалился один. – Как пить дать.

Другой, тот самый Тоби Парронди, который приехал вместе с журналистом, велел Куки угостить господ таможенников выпивкой за его счет.

– Потому что у меня сегодня день рождения, – не скрывая насмешки, сказал он, – и мне будет очень приятно их угостить.

Четверо в конце стойки от угощения отказались, хотя один поднял два разведенных пальца – знак победы – и сказал: поздравляем. Блондин в очках, шепнул Лобато, – это капитан катера «эйч-джей». Тоже галисиец. Из Ла-Коруньи.

– В общем, насчет воздуха ты понял, – повернувшись к Сантьяго, закончил репортер. – Ремонт и целая неделя чистого неба, без всяких стервятников над головой. Так что имей в виду.

– Да у меня ничего нет на эти дни.

– Даже табака?

– Даже табака.

– Жаль.

Тереса продолжала разглядывать летчика. Весь такой воспитанный, тихоня. Эта идеально отутюженная рубашка, блестящие, гладко зачесанные волосы… Трудно соотнести его с вертолетом – ужасом контрабандистов. Наверное, подумала она, с ним такая же история, как в фильме, который они с Сантьяго смотрели, жуя семечки, в летнем кино в Ла-Линеа: про доктора Джекилла и мистера Хайда.

Лобато заметил ее взгляд, и его улыбка стала заметнее.

– Он хороший парень. Из Касереса. В него швыряют такими штуками, что и представить себе трудно. Один раз швырнули веслом, одну лопасть перебило, и он не разбился только чудом. А когда приземлился на берегу, ребятишки забросали его камнями… Временами Атунара становится похожей на Вьетнам. Конечно, в море-то все иначе.

– Да, – подтвердил Сантьяго между двумя глотками пива. – Там этим сукиным детям и карты в руки.