Читаем Королева Камилла полностью

P. P. S. Пожалуйста, продолжай писать мне на адрес Дуэйна Локхарта. Если бы мы с тобой были в бондовском фильме, я бы попросил тебя съесть это письмо, зная тебя за человека с гаргантюанским аппетитом. Ну а так я просто прошу держать нашу переписку в секрете.

P. P. P. S. Еще одна приписка, если ты еще можешь вынести. Тревожные новости про закон об одной собаке. Какова вероятность, что его одобрят? Тебя это тоже должно тревожить, как и меня. У тебя ведь их по? прежнему четыре?

<p>31</p></span><span>

Джин с Тоником сидели в гостиной бок о бок на красном коврике с узорами – спиралями. Они не сводили глаз с Грэма, который заполнял бланк запроса на посещение зоны изоляции. Пропуск, который он запрашивал, открывал возможность повидать кровных родителей.

ЗАЯВКА НА ВРЕМЕННЫЙ ПРОПУСК

(ЗОНА ИЗОЛЯЦИИ)

Имя: Грэм Крекнелл

Адрес: «Кукушки», 17, Сады висельника,

Руислип НА4

Дата рождения: 21.07.65 Номер удостоверения личности: С7494304

Род занятий: Инспектор по безопасности быта Имена посещаемых лиц: Чарльз Виндзор и миссис К. Виндзор

Адрес: 16 переулок Адеборо, зона изоляции поселок Цветов, EZ 951, Ист – Мидлендс Продолжительность пребывания: 4 дня Причина посещения: Професс. Оценка на месте рисков пожара, наводнения, стихийных бедствий.

Джин прорычал:

– А ты понимаешь. Тоник, что для нас будет значить, если родители примут его и он войдет в королевскую семью?

Тоник залился в ответ мечтательным лаем:

– Мы будем много путешествовать, я всегда хотел увидеть мир.

У Грэма выработалась привычка перед уходом на службу включать Би – би – си-4 [57]. Однажды ему под дверь сунули буклет о предотвращении преступлений, и в нем Грэм прочел, что взломщик, услышав столь культурные интонации, тут же развернется и отправится грабить какой-нибудь менее просвещенный дом. Дневную программу о вероятном возвращении королевской семьи Джин и Тоник прослушали с увлечением.

Джин пролаял:

– Если новые консерваторы пройдут, мы будем как дома и в Букингемском дворце, и в садах!

– Мы станем знаменитостями. Джин, на обложке «Собачьего мира» появимся! – сочно гавкнул Тоник.

Разволновавшись, они вскочили, забегали по гостиной и носились, пока у них не закружились головы и Грэм не прикрикнул:

– А ну хорош там!

Грэм устал от собак в доме. Они были глупы и непредсказуемы, ему надоело убирать грязь, которую они тащили из сада, и тошнотворные говешки на безукоризненной лужайке. Но таково было условие его вступления в наследство – заботиться о собаках, пока они не околеют. Так что Грэм заволновался, услышав от сослуживца (забитого мужичка по имени Леонард Вульф, чья жена держала трех пекинесов), что правительство объявило об ужесточении норм содержания собак. Разрешать, мол, будут не больше одной собаки в доме. Леонард Вульф горестно поведал Грэму:

– Моя жена собирается уйти от меня и поселиться отдельно с пекинесом, второго отдать нашей взрослой дочери, а третьего оставить со мной.

Джин с Тоником перекатились на спины и замерли кверху лапами, показывая, что они в полной власти хозяина.

Грэм знал, что в графе «Причина посещения» мог бы написать любую заумь или стеб. Например, «участие в церемонии поклонения дьяволу» или что-нибудь непроизносимое вроде «вальсирование с аксолотлями».

«Вулкан», государственный монстрокомпьютер, которому доверили выписывание удостоверений личности, пособий, пропусков, медицинских страховок и не одну тысячу других бюрократических процедур, из рук вон плохо справлялся со своими задачами и работал на таком непостижимо запутанном программном обеспечении, что ни один наемный специалист и ни один правительственный чиновник не мог в нем разобраться. Пытливая журналистка недавно написала в «Таймс», что ей удалось смастерячить себе шесть удостоверений личности на имена Саддама Хусейна, Иосифа Сталина, Осамы бен Ладена, Микки– Мауса, доктора Франкенштейна и Уильяма Шекспира. Все шесть удостоверений пришли на указанный адрес одной и той же почтой.

– По – моему, дешевле было бы нанять десять тысяч тупеньких девочек и мальчиков делать эту работу вручную, – сказал Грэм, обращаясь к Джину.

– Чтобы по улицам не шлялись, – тявкнул Джин.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века