Королева Кандеса

— Допустим. — Венера опустила взгляд. — И отец так думал, но еще он говорил, что мы так сократились в числе, что не можем рисковать ни единой душой ради того, чтобы это проверить. И изоляция... становится привычкой. — Она многозначительно взглянула на послов Оксорна и Гаррата.

Сарто громко загоготал:

— Ну-ну! А как насчет десятков попыток связаться с башней? Семафоры, громкоговорители, дымовые сигналы... да господи боже мой! Все их перепробовали, и никто ни разу не ответил.

— Мне неизвестно, чтобы кто-то пытался связаться с нами за время моей жизни, — отвечала Венера. Это было так, насколько она выяснила за последние несколько дней. Сарто придется уступить очко. — И я не могу ничего сказать о мотивах моих предков хранить молчание.

— Все это может быть, — продолжал Сарто. — Слушайте, я скажу прямо. Сакрус действительно замешан в том первом злодеянии. — Он поднял руку, когда Гвиневера громко запротестовал. — Но, джентльмены и леди, это было столетия назад. Мы готовы признать свое преступление и выплатить репарации совету, когда эта женщина будет уличена как мошенница, каковой она и является.

— А если она не является? — гневно спросил Гвиневера.

— Тогда выплатим непосредственно Нации Буридана, — сказал Сарто. — Я лишь хотел прояснить обстановку. Мы не можем назвать наших сообщников потому, что после всех этих лет архивы утеряны. Но, признав наше участие в деле и предложив выплату нами репараций, я теперь могу продолжить противостоять претензиям этой женщины без всякой оглядки на конфликты.

Венера нахмурилась. Ее второй гамбит провалился.

Если бы Сакрус хотел сохранить в секрете свое участие, она могла бы получить рычаг воздействия на Сарто. Возможно, достаточный для смены его вотума. Однако он ловко обошел ловушку.

Леди Ансератт обвела взором стол:

— Поведет ли себя другая нация-заговорщик так же достойно? Признает ли она свое участие? — Последовала долгая неуютная тишина.

— Ну, что же, — сказала Памела Ансератт. — Давайте исследуем детали вашего наследия.

С этого момента обсуждение выродилось в перебор мелочей, когда члены совета вытаскивали отдельные документы и правовые параграфы, и бесконечно их дебатировали. Венера устала, и каждый раз, моргая, чтобы прояснить взгляд, беспокоилась, как бы ее не сокрушила новая мигрень. Памела Ансератт вела собрание, как будто запас ее энергии бесконечен, но Венера — да и все прочие — ослабевала под натиском подробностей.

Сарто пускал в ход сарказм, остроумие, хитрость и бюрократические уловки, чтобы подорвать ее притязания, но через несколько часов стало ясно, что заметных успехов у него нет. Венера немного воспрянула духом. «Кажется, я могу выиграть», осознала она — одновременно осознавая, насколько была уверена, что не сможет.

Наконец леди Ансератт объявила:

— Есть дальнейшие замечания? — и никто не ответил. — Что же, — бодро продолжала она, — мы могли бы тогда перейти к голосованию.

— Стойте, — вставил Сарто. Он тяжело встал. — Мне нужно кое-что сказать.

Все замерли в ожидании.

— Эта женщина мошенница. Мы все это знаем. Немыслимо, чтобы это семейство поддерживало свою жизнь и жизнь вассалов столетиями в единственной башне, отрезанной от внешнего мира...

— Не немыслимо, — сказала посол Оксорна из-под своей грифоньей маски. — Вполне возможно.

Сарто свирепо взглянул на нее.

— Из чего они изготавливали одежду? Из чего делали самые крохотные обиходные вещи, такие, как вилки или писчие перья? Вы действительно верите, что они припасли в своей башне полномасштабную промышленную базу? — И он потряс головой.

Равно немыслимо, чтобы кто-то, воспитанный в такой абсолютной изоляции, будучи заброшенным в общество и во все его интриги, повел себя как искушенный! Она что, репетировала светские пикировки со своими куклами? Она училась танцевать со своей лошадкой-качалкой? Совершенный абсурд.

И все мы знаем, почему у ее претензий есть хоть какие-то шансы на успех. Потому, что она купила всех, кто может ей противостоять. У Буридана потрясающие активы — поместья, корабли, здания и предприятия здесь и на Большом Спайре, управлявшиеся в их отсутствие другими нациями, на протяжении поколений. Она обещала отдать этим нациям активы, за которыми они ухаживали! Что до остальных, то она предполагает довести Буридан до нищеты, немедленно расплатившись по всем его долгам. Когда она доведет дело до конца, за именем Буридана не будет стоять ничего, кроме стада нескладных коньков.

— И этого дома, — чопорно добавила Венера. — Я не намерена от него отказываться. — Вокруг стола пробежал сдавленный смешок.

— Это откровенное мошенничество! — Сарто обернулся, обжигая взглядом остальных членов совета. — Забудьте о формальных деталях ее притязаний — собственно, пусть значится, что в них не к чему придраться. Это неважно. Мы все знаем правду. Она оскорбляет имя великой нации Спайра! Вы действительно предлагаете дать ей уйти?

Они склонялись на его сторону. У Венеры оставалась для розыгрыша единственная последняя карта, причем самая слабая. Она встала.