Королева карантина

Я протиснулась во вращающуюся дверь, толкнула ее и почти почувствовала вкус свежего воздуха. Затем она резко остановилась, и я обернулась с рычанием на губах, обнаружив, что охранники не дают ей двигаться дальше. Они начали поворачивать ее в другую сторону, один из них пошел внутрь и по кругу, чтобы вернуть меня им. Я попыталась давить в обратную сторону от них изо всех сил, но мое ослабленное тело просто не могло делать то, что мне было нужно, и я почти услышала маниакальный смех вируса «Аид» у себя на затылке.

Я кричала так сильно, как только позволяли мои легкие, производя как можно больше шума, колотя руками по окну и надеясь, что кто-нибудь там увидит или услышит, вызовет полицию. На самом деле надежды не было никакой, но ничего не делать было не в моем характере. Я не могла лечь и смириться с этим. И пусть прямо сейчас я не могла сражаться, но в моем распоряжении все еще было одно оружие.

Я сорвала с лица забрало и маску, когда дверь открылась обратно в фойе, и охранник схватил меня за руку. Я закашлялась, срывая с его лица маску, и он выругался, зажимая мне рот и нос рукой и прижимая меня к своей груди.

Мое сердце подскочило к горлу, когда я внезапно перестала дышать, его мясистая ладонь сжала меня слишком сильно, а моим легким не хватало воздуха. Я дернулась в его объятиях, наступив ему на ногу и используя локти, чтобы попытаться вырваться, но была слишком слаба.

Темнота застилала мне глаза, когда группа медбратьев в полных костюмах биологической защиты побежала к нам через фойе, и прошло всего несколько секунд, прежде чем мне в бедро вонзили иглу. Все потемнело, когда сила наркотика захлестнула меня, и я подумала о своих Ночных Стражах, когда последняя моя надежда угасла вместе с моими силами.

Они не смогут меня найти.

Я не смогу освободиться.

У меня оставалось самое большее несколько дней. Моя судьба была вымощена, окружена стенами со всех сторон, поскольку она вела меня к моему конечному пункту назначения. И в конце меня ждала только могила.

— Сколько, черт возьми, это займет времени, чувак? — Спросил я с явным нетерпением в голосе, расхаживая взад-вперед перед обеденным столом в Храме.

Сэйнт сидел перед своим ноутбуком совершенно неподвижно, уставившись на экран, сцепив пальцы домиком, и ждал, как долбаная статуя, а остальные из нас пытались не сорваться.

Ну, мы с Монро пытались не сорваться — Киан в данный момент разговаривал по телефону со своим дядей Найлом, стиснув челюсти так сильно, что я был почти уверен, что он вот-вот взорвется. Но в последние дни он почти постоянно выходил из себя, так что я не обращал на него особого внимания.

Я смотрел прямо на Сэйнта, когда он ответил на звонок, краска отхлынула от его лица, когда слабейший звук ее голоса донесся до меня из динамика за самую короткую долю секунды до того, как он отключился. Одно слово — это все, что ей удалось произнести. Имя Сэйнт. Мольба о помощи, единственный шанс на спасение и меньше секунды связи между ними. Но это было все, что ему было нужно. Потому что мы говорили о Сэйнте, мать его, Мемфисе. Одно слово и звонок с неизвестного номера — с таким же успехом она могла бы дать ему полный адрес и время, когда мы могли бы отправится за ней. Спасибо, черт возьми. Хотя час, прошедший с того единственного, мгновенного, мимолетного телефонного звонка, казалось, растянулся в вечность, пока Сэйнт творил свое волшебство, дергал за нужные ниточки, умасливал нужных людей, и теперь нам просто оставалось, черт возьми, ждать, пока это не окупится.

— Хорошо, — выдавил Киан, возвращая мое внимание к нему и его телефонному разговору. — Я позвоню тебе и договорюсь о месте встречи, когда узнаю подробности. — Киан повесил трубку, и я задумался, действительно ли это лучший способ обращаться с человеком, которого он не раз объявлял невменяемым психопатом. Но, очевидно, ему было на это наплевать, и мне оставалось только надеяться, что Найл О'Брайен все еще на нашей стороне, несмотря на грубость его племянника.

— Он в деле, — сказал Киан, бросая свой телефон на стол так, что он проскользил по полированному дереву и врезался в ноутбук Сэйнта. — Скажи мне, когда мы будем готовы к отъезду.

Он вышел, не сказав больше ни слова, и направился вниз, в склеп, где из него вырвался яростный рев, эхом отразившийся от холодных каменных стен, прежде чем мгновением позже раздался предсказуемый звук того, как он выбивает дерьмо из боксерской груши. Ему удалось разорвать две из них за те недели, что Татум отсутствовала, рассыпав песок по всему полу, пока он стоял там, обливаясь потом и тяжело дыша, едва ли даже выглядя человеком, поскольку ярость в нем бушевала вовсю.

— Я лучше прослежу, чтобы он надел перчатки, — проворчал Монро после того, как прошло несколько мгновений, пока мы слушали боль Киана в физической форме. — Если он испортит себе руки до того, как мы отправимся в путь, он не сможет ей ничем помочь.

Ей.