Королева ходит последней

— Ил… — Я схватила его за руку и отцепила от своей юбки. — Тебе уже семь. В этом возрасте мальчики не боятся метели и ветра, а короли не бегают по собственному дворцу с криками и визгами. Где твоя охрана?

— За дверью, но…

— Ты меня слушал? Ты позоришь себя и меня, как твою мать. Хоть представляешь, что завтра будут говорить во дворце? Что король совсем не умеет держать себя в руках. Стража, проводите его величество в опочивальню.

— Нет! — Илверт снова перешел на крик. — Нет, нет, нет!

— Что ты заладил? — Я сама перехватила его и потащила к двери. — Идем в твою комнату. Убедишься, что там никого нет. Быстро!

Ил упирался, но я была сильнее, поэтому после нескольких минут бесполезной борьбы мы оказались на его половине. Стражники следовали на пять шагов позади нас.

Дверь спальни сына оказалась распахнута настежь. Я вошла первой, убедилась, что комната пуста, и втолкнула туда мальчишку.

— Нет, мамочка! — взвыл он.

— Немедленно прекрати меня позорить, Ил. Закрывайте дверь.

Сама вышла. Ил рванул за мной, но стража заперла дверь у него перед носом. Ничего, поревет и успокоится. Но Ил и не думал успокаиваться. Он бил по двери руками и ногами, плакал и вопил на высокой ноте.

— Мама! Мамочка!

Что за ребенок!

— Прекрати, — сказала я через дверь. — Тебя слышит весь дворец.

— Мама!

— Что здесь происходит?

Явился! Ник подкрался незаметно, будто призрак. Только его здесь не было, и вот он уже стоит передо мной, как бог возмездия. Злющий, растрепанный — понятно, что бежал.

— Прикажите отпереть дверь, ваше величество, — тихо попросил он. По ту сторону двери тоже наступила тишина. Видимо, сын почуял защитничка.

— Открывайте, — сказала я страже.

Лязгнул замок. Ник вошел в комнату первым, а я следовала за ним. Ил лежал на полу, обхватив себя руками, и тихонько всхлипывал.

— Что случилось, малыш? — Ник сел рядом с ним, а я приказала страже оставаться снаружи. Хватит уже позора на наши головы.

— Я видел… — просипел Ил. — Так страшно!

— Здесь никого нет. — Ник погладил его по голове и помог подняться. — Это просто ветер и вьюга.

— Нет, он был здесь! — настаивал сын. — Был, я видел.

— Кто? — спросила я.

— Мужчина с кинжалом в груди.

Теперь уже я пятилась к двери, готовясь заорать не хуже сына.

— Как он выглядел? Как он выглядел, Ил?

— Высокий, темноволосый. С носом горбинкой, — вспоминал он, а я чувствовала, как отнимаются руки и ноги. — И кинжал вот тут.

Указал на грудь.

— Рукоятка такая… черная с камнем.

Я узнала мужчину. И кинжал узнала. Можно было бы сказать, что сын описывает отца, которого видел на каком-нибудь забытом портрете, который я не смогла уничтожить. Но кинжал? Это ведь тот самый кинжал. Тот самый…

— Это был сон, Илверт, — мягко говорил Ник. — Очень страшный сон из-за вьюги. Тебе стоит лечь снова. А я пока проверю всю комнату, хочешь?

— Да, но… — У сына покраснели даже уши. — Мне надо переодеться.

— Я позову прислугу, — сама не узнала своего голоса. — А вы проверяйте, лер Вейс.

Хотелось сползти по стенке, закрыть глаза, заткнуть уши и сидеть так долго-долго, пока не рассветет, но я позвала слугу, чтобы помог сыну сменить мокрое белье, и замерла статуей за спиной Ника Вейса. А он, как и обещал, заглянул под кровать, под стол и даже в шкаф.

— Никого нет, — заверил Илверта. — А теперь ложись, Ил. Обещаю, никто не станет тебя беспокоить.

— Хорошо.

Я подошла ближе.

— Посидеть с тобой? — спросила сына.

— Нет, пусть лучше Ник, — ответил тот, забираясь под одеяло.

Стало больно. Я понимала, что сама виновата, но боль от этого не проходила. Ник сел на край постели, а я заняла кресло так, чтобы видеть Илверта. Лучше тоже здесь посплю.

— Расскажи мне что-нибудь, — попросил сын Вейса.

— Ладно. О чем тебе рассказать?

— О магии.

— Договорились, о магии так о магии. Однажды жил великий маг, и звали его Растиан Шеммон…

Я тоже внимательно слушала. История была интересной, и вскоре Ил заклевал носом, а потом его дыхание и вовсе стало ровным, размеренным. Я подошла к кровати и осторожно коснулась губами лба сына. Обернулась к Нику и поняла, что сейчас мне не поздоровится.

— Нам надо поговорить, ваше величество, — угрюмо сказал Вейс.

— Хорошо. Пройдем в мои покои.

Ник проверил охрану, поручил звать его немедленно, если кошмары вернутся, и прошел следом за мной в королевскую гостиную.

— Присаживайтесь, — сказала ему.

— Нет уж, я постою, — ответил Вейс холодно, и я тоже осталась стоять напротив него. — Я хотел спросить, ваше величество, за что вы так ненавидите своего сына?

Я замерла. Что за глупый вопрос? Я никогда не испытывала ненависти к Илу. Иногда он меня порядком раздражал, да, но ненавидеть?

— Я люблю Ила, — ответила ему.

— Нет. Это понятно сразу, стоит увидеть вас рядом. Но одно дело не любить, и совсем другое — ненавидеть. Я хочу знать, что вам сделал семилетний ребенок, ваше величество?

— Ничего, лер Вейс. Мой сын ничего мне не сделал, — ответила я. — Но этикет — это не пустой звук. Короли не бегают ночами по дворцу. Короли не врываются в комнаты без стука. И не устраивают позорные истерики.