Королева ходит последней

— Они были правы, Илверт. Не годится королю огорчать своих наставников и вести себя, как…

Как ребенок. Самый обычный ребенок, который слишком редко видит свою мать. Но я не могла переступить через себя и признать это.

— … как какой-то голодранец, — закончила фразу.

— Но мама…

— Где подобающее обращение? Ты совсем не слушаешь, о чем говорят воспитатели? Может, мне приказать их выпороть за то, что ты ходишь один?

— Не надо, ваше величество.

Ил опустил голову, а мое сердце кольнуло чувство вины. Он не виноват, что я ненавидела его отца. Не виноват, что стал королем ненавистной мне страны. Ил всего лишь мальчишка. Я слишком многого от него хочу.

По бледным щекам покатились слезинки — одна, еще одна.

— Это еще что такое! — Я уставилась на него. — Немедленно прекрати реветь.

— Я… Да я… Прости… те…

И залился слезами. Я вздохнула, отложила конфету и опустилась перед ним на колени, заставила себя обнять сына за плечи и привлекла к себе, погладила по жестким волосам.

— Ну что ты, глупый, — прошептала на ушко. — Так нельзя, милый. Ты еще на совете разревись.

— На совете не буду. — Сын уткнулся в шею мокрым носом. — Прости.

— Ничего. А теперь ступай, скоро начнутся занятия.

В двери постучали, и на пороге появились те, кого мы только что вспоминали, — воспитатели моего сына. Оба имели виноватый вид. Еще бы! Король Литонии бегает сам по дворцу. Мало ли кто может обидеть ребенка.

— Просим прощения, ваше величество. — Воспитатели слаженно поклонились. — Юный король…

— Юный король должен находиться под вашим неусыпным присмотром, — отрезала я. — И если вы не можете его обеспечить, тогда зря занимаете свою должность. Пошли вон, оба, чтобы больше вас во дворце не видела.

— Но мама! — возмутился Ил. — Я же сам убежал.

— Ты — король и можешь делать все, что вздумается. Они отвечают за твое благополучие. Ты слишком ценен для меня, мой мальчик. Ступай. Проводите его величество в его покои, а потом убирайтесь.

Воспитатели, бледные, как снег за окном, поспешили выполнить поручение. Еще бы, лучше вылететь из дворца, чем попасть в застенки. Я снова осталась одна, но в приоткрытую дверь протиснулась голова любимой собаки. Кассия подошла ко мне, ожидая, пока поглажу по большой умной голове. Я огляделась в поисках, чем угостить собаку, и увидела забытую конфету. Сняла обертку и кинула ей:

— Лови!

Конфета в один миг исчезла в широко раскрытой пасти, и Кассия довольно облизнулась.

— Вон! Пошла.

Умнейшее животное. Сразу развернулась и поспешила исчезнуть с глаз хозяйки. Итак, на чем я остановилась?

— Ваше величество…

Да закончится это паломничество в мои покои?

— Докладывайте, лер Сайден, — приказала начальнику охраны.

— К вам посланец из Изельгарда.

Посланец? От Осмонда? Очередные инструкции? Как же это злит!

— Пусть войдет.

Я не ожидала ничего хорошего. К чему? За те годы, пока фактически правлю Литонией, брат так и не понял, что я не собираюсь до конца дней быть его марионеткой. Да, сейчас для меня выгодно находиться за широкой спиной Изельгарда, но так будет не всегда. И зачем Осмонд прислал ко мне кого-то? Во дворце и так хватает его шпионов.

В комнату вошел молодой мужчина. Его лицо показалось мне смутно знакомым. Может, где-то и виделись. Или же нет? Для изельгардца он был слишком светлым: блондинистые волосы, не длинные, как носили в Изельгарде, а чуть прикрывавшие шею, большие глаза — серо-голубые, как лед по весне, и такие же холодные. Упрямый подбородок, насмешливый изгиб тонких губ. По внешности сказала бы, что веранец, но брат не доверял представителям соседних держав. Значит, все-таки его родина — Изельгард… Внимание привлекли руки, затянутые в черные перчатки вопреки этикету. Что он себе позволяет?

— Ваше величество. — Мужчина поклонился.

Ему могло быть как двадцать пять, так и тридцать пять. Эдакое лицо, которое не говорит о возрасте, и то, что он старше, чем кажется, выдавали лишь чуть опущенные уголки губ и едва заметная складка меж бровей.

— Добрый день, лер. Рада видеть в Литонии посланника моего венценосного брата. С чем пожаловали?

Посланец склонил голову, протягивая запечатанное письмо. Я вскрыла конверт и достала сложенный вчетверо листок.