Королева Клинков

«Это не может быть объяснено должным образом, это просто надо испытать». — Глаза Тассадара вспыхнули. Он окинул взглядом собеседников, и Джим разглядел в этом взоре что-то вроде жалости. — «И никто из вас никогда полностью не узнает, что это такое».

Рейнор нахмурился.

— Я знаю, что мне не дано, поскольку я не протосс. Но он-то почему не может? — он ткнул пальцем в сторону Зератула.

Взгляд Тассадара стал еще безрадостней.

«Темные тамплиеры вырвали себя из нашей расовой связи», — медленно объяснил высокий протосс. — «Они навсегда разорвали связь с нашим народом, отказались от всего и повернулись к нам спиной».

«Мы никогда не поворачивались к вам спиной!» — жарко возразил Зератул. Его глаза горели. — «Мы до сих пор следим за Айуром, и за всеми вами! С той самой поры, как нас изгнали!»

Старый протосс закрыл глаза, чтобы совладать с вспыхнувшим гневом.

«Но, верно, мы разорвали связь. Мы думали, что потеряем себя, что нас поглотит Конклав, уничтожит наши личности. Возможно, если бы кто-то вроде тебя объяснил нам это, мы бы поступили иначе».

«Вы рассматривали возможность воссоединиться с нами?» — Тассадар, кажется, вздрогнул.

«Да», — был ответ Прелата. — «Если бы могли, мы бы это сделали. Разумеется, не с Конклавом, которому мы не доверяем, но с такими, как ты… да».

«Я удивлен, что ты так непринужденно рассуждаешь об этом», — заметил Тассадар, и ментальное фырканье Зератула вызвало у Джима непроизвольный смешок.

«Мы взвешиваем каждый свой поступок, Вершитель. Каждое действие тщательно анализируется, взвешивается, обсуждается. Мы перестали действовать в спешке, и научились терпению за все то время, что живем среди звезд».

«Тогда вы определенно не должны поддаваться капризам и эмоциям», — сказал Тассадар и, хотя это был не совсем вопрос, Зератул все равно ответил.

«Разумеется, нет», — усмехнулся Прелат. — «Эти сказки распространяет Конклав, дабы выставить нас злодеями и негодяями, лишь немногим отличающимися от дикарей, неспособными мыслить ясно и поступать рационально, неспособными себя контролировать».

Зератул обернулся и раскинул руки в стороны, словно пытаясь заключить в объятия всю долину, что раскинулась внизу перед ними.

«Разве мы неразумны и бесконтрольны?»

Тассадар и Рейнор одновременно повернулись следом, и посмотрели вниз, где темные тамплиеры и их светлые собратья, застыли в сидячих позах, преисполненные умиротворения.

Никакого другого ответа и не требовалось.

* * *

«Бедный, бедный Джимми. Такой грустный, такой одинокий. Такой несчастный».

Рейнор аж подпрыгнул на лежаке, потеряв ориентацию в пространстве от столь резкого движения. Мужчина сделал глубокий вдох, пытаясь заставить сердце биться медленнее, после чего провел рукой по лбу, стирая капли пота.

Черт.

Джим не смог вспомнить ничего из того, что ему приснилось, или привиделось, но прекрасно понимал, что кошмар был вновь связан с Керриган.

Видения начали преследовать его все настойчивей, с тех самых пор как рейдеры покинули челнок. Но их эмоциональный окрас кардинально поменялся.

В тех, что приходили к нему в последний период, он все также проводил время с Сарой. Но они не были счастливыми. Точнее, иллюзия счастья пропадала лишь в самом конце. Каждый раз все начиналось прекрасно — они вместе то обедали, то играли в догонялки, то занимались любовью, то просто сидели рядышком, болтая и смеясь, полные жизнерадостности и любви. Но потом все неуловимо менялось. Сара отстранялась от него, или просто переставала откликаться на его ласки и объятия. Ее голос становился глубже, скрипучее, порождающим странное эхо, от которого у него пробегал мороз по коже. Цвет ее лица менялся, приобретал темный оттенок, появлялись пятна. А ее взгляд вместо любви наполнялся злостью, печалью и даже ненавистью.

«Как жаль, Джимми», — говорила она каждый раз. — «Все это могло бы у тебя быть».

Иногда после этой фразы он просыпался. А иногда он бежал, бежал прочь от этой идиллии, в которой все пошло не так. Бежал лишь для того, чтобы его настигли. И стали пытать.

И, похоже, этот последний провал сознания относился ко второму случаю.

— Пора бы уже прекращать это, — сказал Джим вслух самому себе. Мужчина встал и осторожно вышел из палатки, стараясь не потревожить никого из спящих по соседству рейдеров.

Он спал достаточно долго, но не чувствовал себя отдохнувшим. Зачастую просыпался раздраженным, нервным, обозленным. В глаза словно кто-то насыпал песка, а раны, которые Керриган иногда наносила ему во сне, продолжали болеть и наяву. И все же каждую ночь он надеялся вновь увидеть ее во сне, и каждый раз, когда это происходило, он наслаждался началом сна, пока тот… не превращался в кошмар.

— С какой целью она так издевается надо мной? — пробормотал Джим, когда вышел к скальной стене долины и встал на колени рядом с небольшой расселиной, чтобы сполоснуть лицо скопившейся в выемке водой.

«Возможно, ее побуждения столь же запутаны, как и твои мысли».

Ответ пришел откуда-то извне, настолько перепугав Рейнора, что рука его дрогнула и вода растеклась по груди, так и не достигнув лица.